Хал Кур замолчал и замер возле меня безликой темной фигурой, скрестив руки на груди и подняв взор к светлеющим небесам, где горели яркие и пока все еще далекие звезды.

Не успел я взойти на мостик, как пилот, дежуривший у контрольной панели, обернулся, словно заранее знал о моем приближении.

— Альфа Центавра прямо по курсу, сэр, — произнес он, не тратя времени на лишние церемонии.

Мой ответ был таким же предельно лаконичным:

— Поворот курса на тридцать градусов, скорость сбросить до восьмидесяти световых и, пока не минуем Альфау-Центавра, держать неизменной.

Кивнув, пилот тут же принялся быстро щелкать сверкающими рычагами. Стрелки спидометров еле заметно поползли назад, показывая, что мы сбавляем скорость. Переведя взгляд на обширную смотровую панель, занимавшую собой всю переднюю часть мостика, я с удовольствием принялся созерцать открывшуюся передо мной картину. Грандиозная звездная панорама плавно и величественно сдвигалась в сторону в соответствии с изменением курса.

Прямо перед нами сияла двойная звезда Альфа Центавра, два ослепительных огненных шара, затмевающих своим блеском все прочие светила. Скопления крохотных светящихся точек — созвездия и целые звездные системы — медленно смещались в сторону по мере того, как мы пролетали мимо. С правой стороны на фоне абсолютной черноты неба тянулись светящиеся облака — отдаленные звездные скопления. Среди них были ясно различимы красный, сверкающий драгоценным рубином Бетельгейзе, ослепительно-яркий Ка-нопус и белый, нестерпимо яркий Ригель. А прямо по курсу далеко впереди сияло Солнце — центральное светило нашей родной системы. Сейчас оно представляло собой крохотную желтую звездочку, от которой я не мог отвести взгляд. Именно к ней стремился наш сигарообразный корабль, скорость которого в восемьдесят раз превосходила скорость света.

Чуть больше двух лет назад мы покинули Солнечную систему и в составе флота Звездной Федерации поддерживали порядок в Галактике. Мы патрулировали космические трассы, много раз вдоль и поперек избороздив Млечный Путь, боролись с космическими пиратами, грабившими торговцев. Но недавно получили неожиданный приказ возвращаться назад в Солнечную систему. Несмотря на то, что на всех планетах, где нам довелось побывать, мы встречали самый радушный прием, а их жители относились к гостям, как к братьям по разуму и согражданам Лиги Планет, экипажу не терпелось поскорее вернуться домой. Мы привыкли общаться с созданиями, чей вид даже отдаленно не напоминал гуманоидный, и давно уже не удивлялись необычным формам жизни. Это были и люди-мозги с Алголя, и обитатели Сириуса, похожие на диковинных птиц. Но, несмотря на самое искреннее гостеприимство, в глубине души мы отчаянно скучали по нашему миру — родным восьми планетам, вращающимся вокруг Солнца. Было бы излишним говорить, что каждый только и мечтал поскорее снова оказаться дома.

Пока я размышлял, любуясь величественной картиной космоса, двойная звезда Альфа Центавра осталась позади, и пилот снова принялся щелкать рычагами, увеличивая скорость до предельно возможной. Прошло всего несколько мгновений, и мы уже неслись сквозь пространство со скоростью, больше чем в тысячу раз превышающей скорость света. Благодаря новейшему изобретению — детрансформирующим генераторам, которые вырабатывали поступательные колебания с частотой почти в тысячу раз больше световых, мы могли передвигаться с колоссальной скоростью. Только несколько кораблей во всей Галактике могли бы с нами сравниться. Несмотря на то, что каждую секунду мы приближались к Солнцу на несколько миллионов миль, крохотная желтая звезда, казалось, совсем не увеличивалась.

Дверь почти бесшумно отворилась, и на мостик вошла Дал Нара — второй помощник капитана, продолжательница старинной династии знаменитых космолетчиков. Девушка отдала мне честь, а затем приветливо улыбнулась.

— Через двенадцать часов мы будем на месте, сэр, — доложила она.

Ответив ей одобрительной улыбкой, я поинтересовался:

— Вы не жалеете, что приходится возвращаться в Солнечную систему?

— Нет, что вы! — воскликнула Дал Нара, энергично мотнув головой. — Может, она не так грандиозна, как Канопус и остальные, где мы побывали, но ничего подобного ей не найти во всей Галактике. Единственное, что меня немного удивляет, это внезапность, с которой нас отозвали. Я уже давно ломаю голову, почему такое могло произойти.

— Признаться, я тоже этим озадачен, — ответил я, нахмурившись. — Чтобы корабли какой-либо планеты были вдруг отозваны из флота Лиги… Для этого должна быть очень веская причина, на моей памяти ничего подобного не происходило.

— Так или иначе, — беззаботно отозвалась собеседница, — мы возвращаемся домой, вот что самое главное, правда? Другим приходится еще труднее, чем нам, особенно тем, кто сейчас пытается выжать из генераторов еще несколько световых скоростей.

Дверь с щелчком закрылась за Дал Нарой. Я сперва рассмеялся, вспоминая, как она старательно отдавала мне честь по всей форме, а затем погрузился в тягостные размышления, не сводя глаз с желтой звезды. Внезапность, с которой нас отозвали из флота, вызывала у меня серьезное беспокойство. Я не преувеличивал, говоря, что для отзыва корабля из Флота Лиги Планет, объединяющей населенные миры Галактики, должна быть очень серьезная причина. Ведь от него зависела безопасность межзвёздного пространства, при этом отсутствие такого сильного крейсера, как наш, не лучшим образом отразится на боеспособности флота. Но в полученном нами сообщении о ней ничего не сообщалось. Нам было приказано как можно скорее вернуться в Солнечную систему и незамедлительно доложить о своем прибытии в Бюро астрономической информации на Нептуне.

Рассудив, что рано или поздно причина все равно прояснится, а ломать над ней голову — нерациональная трата сил, я переключился на более насущные задачи. Но несмотря на все усилия, ситуация продолжала тревожить меня. Поэтому, когда двенадцать часов спустя мы вошли в пределы Солнечной системы, я с возрастающим нетерпением наблюдал, как впереди растет, становясь все крупнее, желтая звезда — родное Солнце.

Мы постепенно замедляли движение, приближаясь к Нептуну — самой отдаленной планете Солнечной системы, а также пункту прибытия и отправления межзвёздных торговцев. С одной световой скоростью, которая показалась нам чудовищно медленной, мы оставили позади единственный спутник Нептуна и вошли на переполненную трассу, ведущую к космопорту.