Симеон повернулся к Габриэлю.

— Что с телохранителем председателя Коалиции?

— Джерико всегда с Блэком, за исключением ужинов за капитанским столом. Блэк, похоже, не хочет, чтобы он присутствовал на них. Джерико занимается в спортзале или проводит время с Сайласом.

— Превосходно. Ты будешь готов?

Габриэль расправил плечи.

— Да, сэр.

Симеон прижал кулак к сердцу. Габриэль и Кейн последовали его примеру.

— Во имя чести истинных патриотов и любви к стране.

— Во имя чести истинных патриотов и любви к стране — повторили Габриэль и Кейн. При этих словах по венам Габриэля пробежала дрожь. Он прошелся по стеклянному подиуму, проверяя и перепроверяя записи с камер наблюдения. Прошлой ночью он скопировал несколько циклов нетронутого видео. Они готовы к взлому.

Завтра все изменится.

Глава 10

Амелия

— Сейчас мы официально находимся в середине круиза, — обратился к собравшимся Деклан Блэк. — Надеюсь, вам понравился шестой ежегодный Саммит процветания. — Он поднял свой бокал. — За «БиоГен», за Коалицию Единства, за здоровье и безопасность этой страны, и за наше блестящее будущее!

Все зааплодировали.

Амелия стояла рядом с матерью в первых рядах, приглашенных на празднование Саммита процветания ее отца в Большом бальном зале, расположенном над мостиком, на высоте более тринадцати этажей над уровнем воды. Бальный зал медленно вращался, позволяя наслаждаться захватывающим панорамным видом. Со всех сторон из окон от пола до потолка открывалась бесконечная синева воды, бескрайний океан напоминал перевернутое небо.

Но даже посреди такого великолепия в зале чувствовалось напряжение. Амелия ощущала его как низкий электрический гул. Многие в толпе говорили тихим шепотом, их взгляды казались напряженными. Другие поглядывали то на Деклана, то на свои смартфлексы. Слухи, что универсальная вакцина не работает, витали в воздухе. А сенатор Лопес, как назло, отсутствовал.

Амелия чувствовала себя измученной, опустошенной. Как будто во всем этом каким-то образом есть ее вина. Вокруг лилось шампанское, смех, разговоры и танцы. Большой бальный зал отличался изысканным оформлением, выдержанным в духе старого мира и исторической элегантности. Хрустальные люстры отражали свет от поблескивающих деревянных полов. Официанты в белых костюмах сновали среди гостей с подносами закусок и пузырящегося шампанского.

Но она не могла наслаждаться ничем из этого. Стыд грыз ее. Она потерпела неудачу с сенатором Лопесом. А вчера они с Сайласом снова поссорились. Амелия содрогнулась, вспомнив грубые слова, которые он бросил в ее адрес.

Она сделала все возможное, но все равно напортачила. С отцом. С Сайласом. Она до сих пор не понимала, как все могло так быстро разладиться. И не знала, как и что может сделать, чтобы все исправить. Каждый проходящий день затягивал узел тревоги в ее животе.

Амелия постаралась вытеснила эти мысли из головы и не спеша допила свой напиток, осматривая комнату. Джерико стоял рядом с несколькими другими сотрудниками службы безопасности, его лицо, как обычно, нахмурено. В нескольких метрах от него Габриэль Ривера болтал с другим сотрудником службы безопасности. Его темные вьющиеся волосы задевали воротник формы. Он на мгновение встретился с ней взглядом и улыбнулся.

Она отвела глаза, по щекам разлился жар. За последнюю неделю она видела его несколько раз. И все время он подходил поболтать, такой красивый и харизматичный, его взгляд был пристальным и немного обескураживающим. Амелия все время думала о его кривой ухмылке, о ямочке на левой щеке.

По затылку пробежала дрожь. Она почувствовала, что кто-то наблюдает за ней. И это не Габриэль Ривера. Она обернулась и внимательно осмотрела танцующие пары, группы разговаривающих и смеющихся людей, официантов.

Крупный корабельный офицер облокотился на стену. Амелия видела его раньше, он наблюдал за ней из глубины джазовой гостиной, где она упражнялась на скрипке. У него было самодовольное, маслянистое лицо и глаза рептилии. Его взгляд скользил вверх и вниз по ее телу.

Он поймал ее взгляд и улыбнулся, медленно и похабно, оскалив рот. Она привыкла к определенному количеству взглядов. Но здесь все иначе. Она смирилась с тем, что ее внимательно изучают. И даже с тем, что за ней подглядывают. Но этот взгляд словно холодное лезвие вонзался ей между ребер, казалось, он вторгался в нее, раскрывал, выворачивал наизнанку. Ее желудок сжался. Этот тип не хотел ее, он хотел сделать ей больно.

Мать Амелии находилась в другом конце зала, прислонившись к покрытому льном столу с фирменным блюдом от кондитера: два лебедя в сахарной глазури, обращенные друг к другу, их съедобные шеи переплетены. Она болтала с Брэдли Марксом, гуру международного банковского дела, смеясь над одной из его ужасных шуток.

Амелия тосковала по Сайласу. Он бы знал, что делать. Но после их вчерашней ссоры на пляже в Очо-Риос он с ней не разговаривал. Она осталась одна.

Она заставила себя оглянуться. Офицер продолжал смотреть на нее блестящими, почти лишенными век черными глазами.