— Если бы вы сделали это с самого начала, — заметила я, — не было бы никакой необходимости во всех этих неприятностях.

— Убирайся отсюда, самодовольное Отродье Стены, — устало ответил он. — Ты получила, что хотела.

Я нахмурилась, краем глаза наблюдая, как Крыса убирает бумаги в футляр для свитков.

— Это уже дважды, — заметила я. Чиновник нахмурился. — О чём ты говоришь?

— Дважды вы использовали расовый эпитет, обращаясь ко мне, — уточнила я. — Мне нравится думать, что я терпеливая женщина, Рашид.

Крыса громко фыркнул.

— … но я так терпимо отношусь лишь к глупостям, — закончила я, не обращая на него внимания. — Адъютант, сломайте этому человеку два пальца.

— Есть, мэм, — проворчал Хакрам, делая шаг вперед.

— Ты… ты не можешь, — запинаясь, проговорил Рашид. — Ты уже получила, что хотела.

— Дело не в вас, комиссар, — спокойно сказала я. — Во всяком случае, ничего личного. То, что я делаю, — это учу имперскую бюрократию следить за своим языком вокруг меня. Я не жду, что ты перестанешь быть расистом, я не настолько самонадеянна. Но я ожидаю, что вы будете вежливы. Я думаю, ты запомнишь это, если мы когда-нибудь встретимся снова.

Черный плащ закружился вокруг меня, когда я резко повернулась и направилась к двери, игнорируя звук чьего-то сломанного большого пальца, за которым последовал хриплый крик.

?

К тому времени, как мы вернулись в штаб-квартиру Пятнадцатого, вот-вот должен был прозвенеть полуденный колокол. Когда я впервые узнала, что Легиону запрещено находиться в столице, я почти ожидала, что в конце концов окажусь в Пустошах. Предпочтительно с возведенными крепостными валами и постоянным полным наблюдением, потому что там была какая-то гадость. К счастью, это был не первый случай, когда один из Легионов должен был быть размещен рядом с Атером, не нарушая закон: в миле к северу от города было несколько полу постоянных лагерей. Они были, как сообщил мне Хакрам, там, где Империя обычно собирала свои армии для вторжения в Кэллоу. Ирония в том, что девушка из Лауэра командует одним из них, казалась восхитительной. Каменные стены с возвышающимися над ними сторожевыми башнями появились в поле зрения задолго до того, как даже мое именное зрение смогло разглядеть стоящих на них легионеров. Прогулка была долгой, но я отказалась взять Зомби с собой, предпочитая остаться пешком, как и остальные мои спутники.

— Не понимаю, почему Предатель был так популярен, — сказала я Бестии, когда мы приблизились к воротам. — Я имею в виду, что он предал почти всех, кто когда-либо имел с ним дело.

— Надо признать, что он был совершенно безумен, — согласился тагреб трибун. — Но что касается Императоров Ужаса, то он был одним из лучших.

— Что-то я не припомню, чтобы он чего-то добился, — ответила я. — И после чего-то вроде Войны Тринадцати Тиранов и Одного, должно быть, пришлось много восстанавливать.

— Это та же самая причина, по которой западные люди любят Бардов, — хрипло произнес Хакрам. — Он был до смешного неэффективен.

— Он сумел предать злодея по прозвищу Предатель, Оруженосец, ухмыльнулся Крыса. — Надо отдать ему должное: у него был только один трюк, но в нем он был великолепен.

Я закатила глаза.

— Я была бы более впечатлена, если бы он правил дольше десяти лет. Глупость не то, что можно использовать как фундамент.

— Но завершение истории нельзя не уважать, — задумчиво произнес Разбойник. — Я имею в виду, отравить себя и повесить это на сотню разных людей? Человек знал, как уйти со сцены.

У каждого народа были свои народные фигуры, когда дело доходило до этого. В Кэллоу самой популярной была, вероятно, Элизабет Олбан, Королева Клинков — у которой было так много историй, связанных с ее Именем, что хронологически для нее было невозможно пережить все из них — но было много героев с красочными легендами, связанными с ними. Мне просто было трудно понять, почему такие, как Император Ужаса Вероломный, так популярны здесь, в Праэс.

— Я бы подумала, что правители на вроде Торжествующей…

Я замолчала, когда все трое моих спутников прижали кулаки ко лбу и пробормотали: Пусть она никогда не вернётся.

— Ладно, — нахмурилась я. — Что это значит? Это не первый раз, когда я вижу, как люди делают это, когда она упоминается.

Крыса поморщился.

— Ты ведь знаешь, что у праэс нет молитв?

Я приподняла бровь. Мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к мысли, что нет организованной религии для Богов Внизу, после того как я была воспитана на еженедельных проповедях в Доме Света. Отношения с Богами Внизу были глубоко личным делом, редко более распространенным, чем семья, имеющая общую святыню. Время от времени появлялись культы, но Блэк сказал мне, что Башня взяла за правило разгонять их. Не из-за религиозной нетерпимости, объяснил он, а потому, что у них была история нарушения имперских ограничений на человеческие жертвоприношения. Было немного неприятно думать, что имперская бюрократия может быть меньшим Злом.

— Конечно, — буркнула я.

— Это молитва, Кэтрин. Во всяком случае, настолько близко, насколько это возможно, — сказал Хакрам. — Всякий раз, когда произносится её имя, любой, кто не дурак, обращается к Богам Внизу, чтобы убедиться, что ей никогда не удастся вернуться в Творение.

Я нахмурилась еще сильнее, хотя часть меня слегка развеселилась, когда я вспомнила, что Блэк никогда не использовал молитву, когда говорил об Императрице.

— Это… возможно? — наконец спросила я.