Вдалеке виднелись огни, видимо это и был город, а мы находились недалеко от берега, шумела вода. Конвой у нас был серьёзный, около двух десятков воинов, которые ударами древков копий указывали нам дорогу. Идти в рабство очень не хотелось, так что я решил воспользоваться темнотой и когда мы были на крутом краю берега, сиганул вниз в надежде затеряться в темноте, затаиться и переждать. Само собой, тут же споткнулся и покатился по крутой насыпи, бренча цепями. С удовлетворением подметил, что мои преследователи даже крик не подняли и за мной не побежали.

Как я себе голову не свернул или не сломал себе что-нибудь, сам не знаю, по ощущениям я себе всё тело отбил. Когда мой лихой спуск закончился, тут же вскочил на ноги, намереваясь продолжить бег. К сожалению, на этом моя кратковременная свобода закончилась, меня тут же схватили, причём ещё и ржать начали.

— Ишь как торопится, — со смехом произнёс кто-то.

Обернувшись, понял, что нас как раз сюда и вели, куда я прикатился. Тут на берегу стояло несколько больших лодок со встречающими, сверху спускалась вереница пленников. Я попытался ещё раз дёрнуться, но получил удар в живот и, скорчившись, повалился на землю.

— Ещё раз попытаешься сбежать, пойдёшь на корм остальным рабам, — пригрозили мне.

Вскоре нас погрузили в лодки и мы отчалили к большим кораблям. Была мысль прыгнуть в воду, благо, что мы друг к другу привязаны не были, да только боялся, что цепи меня быстро на дно утянут. Не знаю, как назывался тип парусного корабля, на котором мы оказались, я всего два названия знал — бриг и шхуна, рассмотреть особо не дали, да и не до того было.

Тут нас усадили на палубу и стали надевать ошейники, видно наши пленители считали, что нехорошо, когда у части рабов имеются ошейники, а у части — нет. Если бы с меня сняли цепи, то тут же бросился бы в воду, да, до берега далеко, но думаю, что доплыть получится, если от холода на дно не пойду, впрочем, вода солёная, авось и выплыл бы. К сожалению, никто нас освобождать не собирался, и когда у последнего несчастного на шее защёлкнулось новое украшение, нас погнали в трюм или как называется помещение, в котором рабов держат.

По палубе забегали матросы, видно готовились к отплытию. Всего нас тут было около шестидесяти человек, пожилых почти не было, в основном молодые мужчины и женщины, я тут был самый младший. Кто-то из несчастных плакал, кто-то угрюмо молчал, а кто-то даже разговаривал и тихо чему-то смеялся, видно не особо печалился о своей участи. Я нашёл относительно сухой угол, нагрёб туда соломы и уселся. Вот так получается, хотел в этом мире подняться, вроде бы даже начало что-то складываться, а вместо этого упал на самое дно, теперь я раб. Интересно, мои ребята там выздоровели? Травник клятвенно заверял, что его снадобья точно помогут. Под такие нелёгкие мысли я уснул.

Проснулся, когда уже рассвело, это было понятно, потому что через рёшетки было видно небо. К нам уже спускали большой чан с едой, многие засуетились и стали выстраиваться в подобие очереди, я тоже встал. Кормили той же бурдой, что и в подвале, сытной, но безвкусной. Даже тарелки дали, только к ним не прилагались ложки, пришлось эту кашу есть руками, предварительно на неё подув.

Я снова уселся в свой угол и приступил к приёму пищи, но спокойно поесть мне не дали. Ко мне подошёл один из рабов, мужичок с противной ухмылкой.

— Давай сюда, — потребовал он и потянулся своими ручонками к моей тарелке.

— На хер иди, — посоветовал я ему.

— Что? — Видно ненасытный нахал никак не ожидал такого поворота, он так и замер около меня с протянутой рукой.

— Я говорю, чтобы ты шёл на хер, — повторил я. — Чего ты свои клешни тянешь? Тут милостыню не подают, проси в другом месте.

— Да я тебя, — прошипел мужичок.

— Что ты меня? — Нагло ухмыльнулся я. — Ну что? Я сейчас крикну этих наверху, так они тебе придурку всю спину исполосуют, видел какие у них кнуты? Так что заткни свою пасть и вернись туда, откуда выполз, урод.

Мужик замер в растерянности, не зная, что ему делать, остальные присутствующие прислушались к нашему разговору.

— А не боишься, что тебе ночью башку отвернут? — Услышал я с противоположного угла, говоривший также как и я сидел в темноте, а не на свету.

— Кто, вот этот? — С презрением кивнул я на мужичка. — Так эта псина подошла ко мне, а не к кому-то из взрослых, сразу понятно чего он на самом деле стоит. А если покалечит, то с этого придурка утром шкуру спустят, думаю, быстро узнают, кто это сделал.

— У тебя никакого уважения к старшим, — в голосе собеседника послышался укор.

— А за что мне старших уважать? — Даже немного смешно стало. — За то, что такие уроды как этот постоянно хотят у меня еду забрать, или я должен им всё отдавать только из-за возраста? Так почему вот ты, например, обо мне не заботишься, отдал бы мне свою кашу, зачем сам съел? Я от старших видел только угрозы, они только норовят вырвать из глотки последний кусок, поэтому уважать кого-то лишь за возраст никого не собираюсь.