— И это наша с тобой самая большая ошибка.

Спирит чуть отстранился. Разочарование от того, что он сам же и делал отчетливо читалось у него на лице. А после, будто не в силах совладать с самим собой, он протянул к ней руку и коснулся кончиками пальцев ее щеки. Совсем, как тогда.

— Я должен сказать тебе спасибо. Твои слова… Я их запомнил. Это ужасно глупо, я ведь и сам тысячу раз говорил себе об этом. Но когда их озвучила ты, я наконец это понял. Осознал окончательно.

— О чем ты? — Прошептала Рейна, боясь пошевелиться. Лишь бы только он не убрал руку.

— Ты сказала, что не я убиваю их. Тех людей. Сказала, что я дарю им покой. Помогаю.

— Это правда.

Спирит убрал руку, отворачиваясь от нее и отходя ближе к воде. Будто не мог находится рядом больше ни секунды. Рейна осталась стоять там.

— Нам лучше вернуться, — его слова отозвались протестом в ее подсознании. Но она не могла возразить ему — как бы это выглядело? — И прости меня за сегодня. Я поступил ужасно, позвав тебя сюда.

Рейне стоило огромных усилий не разозлится на него. О чем он вообще только думает? Это было прекрасно! Ничего лучше с ней до сих пор не случалось! Возможно, так все было только для нее? Но не для него.

— Я ведь сама согласилась, — голос даже не дрогнул — она молодец. — И вообще-то, — Рейна прочистила горло, вдруг на мгновение заразившись от него прямолинейностью. Иногда это очень удобно. — Вообще-то мне понравился танец. Но ты прав. Нам пора возвращаться.

Подобрав подол платья, она сама забралась в лодку, не став дожидаться Спирита. Ее одолевали противоречивые чувства от этого танца, но говорить об этом сейчас не было ни сил, ни желания.

Это было волшебно. И пусть для него это не так, она сохранит это воспоминание в глубине своей души. И будет помнить о нем всю жизнь.

Возвращаться обратно на бал было слишком поздно. Судя по стихшей музыке и потушенным огням — он уже закончился. Вдалеке виднелись лодки, неспеша плывущие в сторону Филлим и академии. Спирит налег на весла и тоже отправил лодку в ту сторону, но при этом стараясь сильно не сближаться с остальными. И причалил он поодаль. Чтобы их не заметили вместе.

Когда они оба оказались на суше, Рейна молча вернула ему пиджак. Он принял его, а после спешно пожелал ей доброй ночи, развернулся и ушел. Глупо обижаться на кого-то за то, что он всего на всего оставался самим собой. И Рейна понимала это, но ничего не могла с собой поделать. На душе скребли кошки. Он бежал от нее, как от огня. Но справедливости ради будет сказать, что первой точно так же поступила она сама.

Во дворе перед академией и в ее коридорах было людно. Студенты не спешили расходится по комнатам не смотря на поздний час. Нарядные и уже изрядно потрепанные к этому часу, они кучковались по углам, рассаживались по лестницам и просто очень громко направлялись в сторону общей комнаты. Рейне не хотелось продолжать веселье. Она устала.

Поднявшись на нужный этаж, она зашагала по длинному коридору. Здесь громкий смех и взбудораженные разговоры стихли, она была здесь одна. Ее комната находилась по правую руку, а коридор уходил дальше, заканчиваясь открытым балконом, выходящим на рощу, перила которого были увиты плющом. И лишь подойдя ближе она увидела, что там, прямо на полу, свесив ноги через перила кто-то сидел. И не кто-то, а Аурим. Его рыжеволосый затылок она узнала бы из тысячи.

Рейна тихо подошла сзади, боясь напугать его. Но Аурим ушел настолько глубоко в собственные мысли, что не заметил ее даже тогда, когда она села на пол рядом с ним, свесив вниз и свои ноги. Их тут же поприветствовал прохладный ночной ветер.

— Только не говори, что ты перебрал и не смог найти дорогу до комнаты. — Насторожилась Рейна, пытаясь заглянуть другу в лицо. Это было непросто, учитывая, что он плотно прижался лбом к периллам, застыв взором на ночном горизонте.

— Я сегодня вообще ни капли. — Его голос звучал хрипло, как если бы он очень долго не разговаривал. Но при этом твердо. Значит — не врал.

— Как? А как же твой план с пуншем и джином?

— Некогда было. Отдал джин Солису. Теперь жалею. Надо было себе оставить.

Рейне стало не по себе. Она слишком хорошо знала Аурима, чтобы не прочитать его разбитое состояние. Если подумать, настолько подавленным она его еще никогда не видела. Положив руку другу на спину, она ободряюще погладила его, придвигаясь чуть ближе.

— Рим… Что у тебя стряслось?

— В моей жизни, дорогая Рей, случилось самое ужасное, что вообще могло случится с молодым и безумно впечатлительным драконом. Я попался в ту же ловушку, что и все те бедолаги, которым однажды повстречалась на пути Елена Троянская. Я пал жертвой ее красоты, и теперь абсолютно и бесповоротно потерян.

— Кого? — Не поняла Рейна. — Елены Троянской?

— Да нет же! — Аурим раздраженно отлепился от перилл и посмотрел на подругу, как на самое недогадливое существо на планете.

— Ладно-ладно, я поняла, — примирительно поправила себя Рейна. — Мы говорим об Ирис. Так?

— О ней.

Аурим страдальчески застонал и снова упал лбом на перила, прилично о них ударившись.

— Расскажешь мне, что произошло? — Аккуратно попросила Рейна.

— Боль, тоска, страдания.

На этом моменте Рейна окончательно вышла из себя. Найдя его руку, безвольно лежавшую на полу, она сжала ее и легонько встряхнула, будто бы пытаясь привести друга в себя.