Выставив на стол все имеющиеся в баре бутыли, я откупоривала их одну за другой и принюхивалась, чтобы понять природу содержимого. Иногда обмакивала палец в жидкость и пробовала на вкус. Напитки были слишком самодостаточными, перенасыщенными и даже букет вина оказался забитым, будто его передержали, полагая, что таким образом добьются полноты вкуса. “Ладно, что–нибудь соображу. В конце концов я год проработала барменом и могу превратить даже самое бюджетное пойло, закупленное начальством, в амброзию.” А вслух поинтересовалась:

– Где тут у Вас кухня?

– О, ты, верно, проголодалась?

– Да в общем я хотела поискать какие–нибудь специи, травы и, может быть, фрукты? Это для коктейлей.

– Сейчас в замке только одна служанка, остальные приходят к вечеру, когда открывается курительная. Финида! Иди сюда! Она поможет найти тебе всё, что надо, – пояснила женщина. Тут же в комнату вошла девушка моего возраста или чуть младше, опрятно одетая, с копной морковного цвета волос, собранных под треугольный чепчик. Она выпрямилась по струнке поправляя на себе узко сидящее рабочее полотняное платье с низким кружевным декольте – видимо для поддержания постоянной клиентуры в курительной.

– Финида, помоги Насте отыскать ингредиенты для составления новых напитков.

Девушка поклонилась в полуприседе и увела меня на кухню, расположенную на первом этаже за лестницей. Взяв в руки медный поднос, я прошлась вдоль длинного стола по центру вытянутой комнаты, на котором громоздились переполненные корзины. В них были зеленые яблоки, смородина, спелые алыча и вишня. “Все–таки лето”. Взяв всего понемногу, я нащипала увядающих трав, что сохли, привязанные веревочками над столом к прямоугольной деревянной раме. Прихватив кое-что из посуды, в качестве пестика и шейкера, вернулась обратно в бар. Госпожа Тайанэль придвинулась на стуле вплотную к стойке, чтобы наблюдать за процессом. Смешав по–немногу жидкости, походящей на ром, с алычовым пюре и залив это шипящим пузырьками яблочным сидром, я украсила напиток ароматной веточкой, с терпким запахом, не известной мне растительности, и протянула бокал хозяйке замка. Та осторожно взяла стеклянную ножку тремя пальчиками и поднесла коктейль к носу. Понюхала и, предвкушая, прикрыла веки. Отхлебнула.

– О, это просто великолепно! Ароматный, свежий и терпкий с кислинкой! Я уверена, этот коктейль придется по душе нашим многоуважаемым посетителям и их… дамам!

Я улыбнулась и кивнула.

– Что ж, покажи мне следующий!

Через несколько коктейлей хозяйка признала во мне великий талант доставлять вкусовое наслаждение и крепко захмелела – чего я очень ждала. Она переместилась на софу и, не обращая внимание на задравшийся подол платья, закинула на нее точеные ножки. Отхлебнув из бокала с последним коктейлем, женщина поставила его на столик, а сама откинулась на обитую синим бархатом спинку и завела тоскливый монолог, из которого я разобрала только начало, про ее невыносимую жизнь в родительском доме с приемными братьями и сестрами и побег с любимым. Весьма скоро госпожа Тайанэль погрузилась в умиротворенный сон, а я вышла из-за стойки, и на глазах удивленной служанки, выбрала хороший такой тесак, завернув в кухонное полотенце, попутно справляясь, где в городе можно найти лодку и в какой стороне граница с медведями. Получив ответы на интересующие вопросы, покинула замок.

Я задумчиво шла к юго–западному склону горы туда, откуда меня выловили. Финида поведала, что рыбный промысел на острове частный и арендовать лодку у независимого рыбака, вряд ли получится, к тому же не на что. Все на что я могла надеяться – встретить кого–нибудь на берегу и напроситься на борт. Я еще не поняла в той ли степени отчаяния нахожусь, чтобы в случае надобности пригрозить оружием, но, внутренне ощущала, что – да, так как другого шанса выйти на воду и поискать зеленый туман может не предоставиться. Однако эти мысли скорее служили еще одним поводом для волнения. Вряд ли местных рослых мужчин, тела которых развиты трудом и особой генетикой, может напугать такая как я, пусть и с клинком в руке. Мой голос, требующий отдать лодку, дрожал даже в собственном воображении, представляя картину хищения вожделенного средства передвижения.

Я сделала глубокий вдох – выдох, злясь на саму себя и на ситуацию в целом. Она была настолько бредовой, что я все еще ждала, что проснусь дома или очнусь на больничной койке после какого–нибудь происшествия.

Натыкаясь на жителей, я неизменно ловила на себе хмурые взгляды. Как–то они определяли, что я чужая, несмотря на одежду. Один единственный раз, в виде исключения, мне улыбнулся парень лет двадцати. Но едва легкая усмешка коснулась его губ, взгляд тут же похолодел и стал закрытым. Должно быть, молодой человек сначала принял меня за местную, но поняв, что к чему, осекся, и не сдержал своей неприязни, проступившей на лице.

Мне кажется, я шагала не меньше полутора часов быстрым ходом, запоминая знаковые объекты на пути для возможного возвращения, прежде чем оказалась у довольно резкого склона, тонущего в тумане у основания. Сделала решительный шаг вперед с брусчатки на траву, начав уверенный спуск. Через минут пятнадцать меня плавно окутало белое марево. Достаточно плотное и подвижное. Теплый сырой воздух лизал кожу, словно желая обратить на себя внимание и что–то сказать. За спиной сомкнулась седая стена. Достав тесак из полотенца, я крепко сжала его в руке и замерла на мгновение, пытаясь совладать с тревогой. С этой секунды в любой момент могло произойти нечто безвозвратное и ужасное. Но не менее безвозвратное и ужасное и так произойдет со мной через месяц, если моя невиновность не будет доказана и как я уже поняла, среди местных поддержки ждать не придется, а вся надежда на некого следователя, кому вверять свою жизнь я не собиралась.

Делая аккуратные, практически беззвучные, шаги, я внимательно сканировала пространство вокруг, продолжая перемещение вниз. Звенящая в ушах тишина давила на психику. Неужели берег так далеко? Почему не слышно плеска волн и крика чаек? А они вообще были? К своему удивлению, вскоре я обнаружила вокруг себя мутные столбы, оказавшиеся стволами деревьев. Внезапно, воздух содрогнул звук, но совсем не тот, что я ожидала. Тяжелый глухой рык и свирепое сопение раздались так близко, что я, ахнув, подпрыгнула на месте и, как обезумевшая, рванула наверх что было мочи. Мои легкие работали, словно паровой двигатель, когда я, как мне показалось, за считаные секунды, оказалась на вершине горы.