Я слонялся вдоль коридора то и дело заглядывая через открытую дверь в кабинет. Аккуратные столы. Это так непривычно для бухгалтерии. В моё время среднестатистический бухгалтерский стол был завален грудами бумаг. А здесь на столах бумаг было мало, и они были аккуратно сложены в стопочку. Зато было огромное количество комнатных цветов.

Меня поразило это обилие разнообразной зелени в больших и маленьких горшках. Цветы были везде: на подоконниках, на подставках перед окном, на шкафах. Даже в торцах длинного коридора перед окнами в больших кадках росли какие-то огромные кусты. И на подоконниках в коридоре цветы.

Надо признать тут очень уютная атмосфера, прямо, домашняя.

Перед кабинетом главбуха я разглядел четыре рабочих места, а присутствовала на работе только одна сотрудница.

Вскоре из кабинета главбуха выглянула бабушка и рукой позвала меня. Я прошёл в святая святых этой бухгалтерии – малюсенький кабинетик. Зато отдельный.

Хозяйка кабинета среднего роста, обычная женщина лет под пятьдесят с пучком седых волос на голове.

Но какой у неё был строгий взгляд. Мне сразу захотелось вытянуться по стойке смирно, когда она пристально взглянула на меня.

– Вот, Ирина Викторовна, Павел, прошу любить и жаловать. – улыбаясь представила меня бабушка.

– Пашка… Как повзрослел! – улыбнулась главбух и сказала вставая. – А помнишь, как каникулы в младших классах тут коротал? По коридору носился…

Я неопределённо пожал плечами. Не объяснять же ей, что я не помню ни каникулы, ни её саму.

– Иди, посиди пока, я сейчас. – сказала мне бабушка.

Я вышел и прикрыл за собой дверь. Куда я должен был сесть, я не понял, и остался стоять перед единственной сотрудницей с интересом разглядывающей меня.

– Что, Пашка, не здороваешься? – спросила она меня с вызовом.

Я кивнул ей головой, типа, здрасте.

Не люблю я таких. В каждом офисе есть хотя бы одна такая: давно работает и считает, что у неё здесь особое положение. Может говорить всем, всё что вздумается, не считаясь с нормами такта и вежливости. Спросить может всё, что в голову взбредёт.

Я вышел в коридор. Аллергия у меня на таких дамочек. Эта была ещё и фигурой крупная, давила авторитетом. Мадам Грицацуева, блин.

Вскоре вышла бабушка. Довольная. Договорилась, похоже, насчёт меня. Она жестом позвала меня вернуться в кабинет.

– Ну, Паша. Вот твоё рабочее место, – показала бабушка на один из трёх свободных столов рядом с мадам Грицацуевой, с живейшим любопытством наблюдавшей за нами. – Вернее, это моё рабочее место, но временно твоё.

Мадам Грицацуева встала из-за стола и вышла на середину кабинета, противно ухмыляясь и бесцеремонно разглядывая меня. Она оказалась выше, чем я думал. Из-за полноты я смог лишь приблизительно определить её возраст: сорок лет плюс-минус пятнадцать.

– Изольда Марковна тебе поможет, если что, – сказала бабушка. – Это Паша, мой внук. Будет меня временно замещать.

Вышла главбух.

– Изольда, с завтрашнего дня парнишка будет ведомости вести. А ты будешь заявки на талоны визировать, – распорядилась она спокойно, но тоном, не терпящим возражений. – Присматривай за ним. Ты теперь – его наставник.

– О, мне что, за ученика доплатят? – оживилась Изольда.

– Премию дадут, – ответила, усмехнувшись, главбух, возвращаясь в свой кабинет.

– Премию и так дадут, – пробурчала Изольда и уселась недовольно на своё место.

Хотелось уже поскорее приступить к изучению своих обязанностей.

Если честно, я немного нервничал. Хотя… Что тут может быть сложного? Считай себе и всё. Как сейчас считают, кстати? Где калькулятор?

Калькулятор!

У меня резко во рту пересохло.

А на чём же они сейчас считают? Надеюсь, не на счётах?

Я огляделся по сторонам. Счёты, реально, на каждом столе. Арифмометр с ручкой на шкафу пылится.

А калькуляторов нет!

Мама, блин! Роди меня обратно! Вот это я попал!

По моему растерянному виду бабушка решила, что спешить не стоит.

– Садись за стол, – спокойно велела она мне. – Справа ведомости, слева путевые листы.

«Ведомости по учёту жидкого топлива» велись здесь в обычных амбарных книгах формата А4 в линейку в мягком картонном переплёте. Верхние две линейки на каждом листе были срезаны, а на обложках с внутренней стороны подписаны названия граф. Учётный период и подразделение были указаны на обложке сверху и на торце каждой книги. Очень удобно, только линовать графы карандашом надо было вручную на каждой странице.