– Смотри, космы твои выдеру, – пригрозила ей сестра и, нахмурившись, отступила.

Я зашёл в воду за моей неведомой.

– Ярика увели мои сёстры. Он был у них… а потом утонул.

– Что же его погубило?

Она молчала.

– Всем парням из дому выходить запрещено, – добавил я.

– Я знаю, это правильно… Вам совсем ничего не рассказывали?

– Отец только сказал, что неделя проклятая.

– Можно и так сказать.

– Я тосковал без тебя, сердце изнылось, – робко прошептал.

– Ничего. После Купала пройдёт.

– Это за всю жизнь не пройдёт.

Весения опустила глаза и сказала:

– Селемира и тебя не увлекут мои сёстры, как они увлекли Ярика. Того, кого выбрала одна, уже не сможет увлечь другая.

– Да кто вы такие?! – не выдержал я.

– Ты не найдёшь нас среди людей после Купала, – медленно произнесла Весения и шагнула глубже в реку, – нам больше не надо видеться, не игры это, Олесь.

С этими словами она окунулась с головой и исчезла. Я шагнул за ней, но её не было видно. Она уплыла, как уплыла в день нашей встречи.

– Ты не найдёшь нас среди людей после Купала, – повторил я за ней, глядя в воду.

Когда мы с сестрой возвращались к дому, оба опечалены каждый своим, отец и мать бежали нам навстречу, а позади их шла Бажена.

– Алёна! – крикнула Бажена. – Жива!

– С чего бы ей помереть? – громко спросил я, как ни в чём не бывало.

Мать задохнулась и остановилась на тропке, отец дошёл до нас и сказал, обращаясь ко мне:

– Кто тебе из дома выйти разрешил?

– Алёна, сказали, в беде, – коротко и тихо ответил я.

– Она девка, а тебе род наш продолжать.

Алёна взглянула на него, не сказала ни слова, пошла вперёд.

– Мне что-то грозит? – спросил я отца.

– Отойдём подальше, не будем этим разговором очернять добрые дворы. Нельзя поминать их лишний раз. Да больше нельзя откладывать. Эти проклятые уже окружили нас. Беда.

Не всё для ушей людских подходит. Не всё говорить нужно. Бывает на свете любовь несчастная, а бывает любовь невыносимая. Парни от неё нанимаются в дружины, в земли дальние, а девки руки на себя накладывают. И если парни погибают, то получают потом по заслугам: кто в оборотный мир попадает, а кто в поднебесье. А вот девицам-утопленницам нет места на седьмом небе, и среди живых тоже нет. Вот и застревают они в нашем мире, но не живут уже, а превращаются в тени. Выходят они к людям да мстят всем парням молодым за свою любовь прошлую. Так отец сказал. А ещё добавил, что давно не было их в наших краях. Ещё когда одним двором жили много лет, они ходить повадились, огнём и заговорами прогнали их, а теперь они опять появились. Старались забыть этих проклятых, хранили тайну в молчании, надеялись, коли не поминать их вслух, так они исчезнут. Да, видно, время их всё-таки пришло.

Выходит, они утопили Ярика. А Весения не девица вовсе… злой дух. От этого и самому утопиться захотелось.

Как только Заря расстелила свой алый плат, я очнулся после мучительной ночи. Мне снилось, что я ищу в сумерках Ярика и Весению, но вижу только их бесплотные тени. Вскочил, вышел на крыльцо посмотреть, как светлеет вокруг, да очиститься от тяжести на сердце первыми лучами. Отец уходил рано, возвращался поздно. Матери тоже в доме не было. На дворе сидела Алёна.

– Что Селемир? – спросил я у сестры.

Она поймала меня цепкими глазищами:

– Морок, говорит, напал. Сам ничего.

– А ты что? – усмехнулся.

– Так ведь я ничего от него не жду, какой есть, – она вздохнула, – верю ему. Она сама полезла, говорит, да разве это любовь? Вот он дом нам строит, а то у него семья уж больно большая. Я со своим упрямством разве с ними уживусь? Селемир это знает, всё знает, а любит меня, – она посмотрела вдаль, на теплеющие небеса.

Лицо у Алёны светлеет, когда о женихе говорит. Вроде дитё ещё, юница, а при нём что расцветает да степенится, куда только её спесь девается?

– Ты-то чего хмурной такой?

– Водяной мне нужен, – неожиданно буркнул я.

Не верю я, что она зло. Русалка. Хочу сам всё узнать.

Алёна вытаращилась на меня.

– Эге, братец, – удивилась она, – и на кой он тебе? Смотри, пока сундук мой не доделаешь, топиться не дам!

– Чего ты мелешь? – волна негодования поднялась внутри. – Я, может, тоже жениться хочу.

Слова сами выскочили изо рта. Алёна захихикала так, что веснушки на лице запрыгали.

– Ну уж если ты жениться удумал, тут и впрямь без его помощи не обойтись!

Я обиженно глянул на неё, но смолчал.

– Ну так в ночь Купала женихаться и иди. Самое время, – отмахнулась она: не верит.

– Нет у меня времени! Недоброе что-то творится, боюсь, не успею, – печаль в моих словах остановила веселье сестры: маленькое рыжее личико стало серьёзным.

– Что, знаешь о нём страшилки? – я старательно улыбнулся, чтоб приободриться.

Сестра подобрала подол, села подле меня и заговорила серьёзно, как взрослая:

– Как Хозяина рек тебе найти – не знаю, а вот Хозяина лесов – попробовать можно. А они уж между собой, наверняка, знакомы.