Добравшись, взялся за край створки и чуть надавил. Створка не поддалась. Приложил чуть больше усилий, но не преуспел – щель по-прежнему оставалась настолько узкой, что в нее придется протискиваться боком и перед этим снимать рюкзак. А на это я пойти не мог – в задницу рюкзак, но вот узкий крысиный лаз в случае быстрого отступления превратится в ловушку. Я на такое дерьмо не подписывался. Я вообще не знаю там ли игдальстрел – он вполне мог провалиться ниже, и мы зря теряем здесь время. С другой стороны и спускаться я не мог пока не удостоверюсь, что винтовка не здесь. И пока не увижу поджидающего в темноте врага – который вполне может выползти в шахту и спокойно ждать нашего подъема. Поэтому я вытянул ногу, уперся ей в другую створку и резко надавил. Заскрипело. Задрожавшая створка поддалась на полсантиметра. Еще разок… и еще… Раз за разом металл со скрипом отступал до тех пор, пока я не решил, что почти метрового проема мне вполне достаточно. Уже не застрянем – если поодиночке.

– Командир?

– Подойди ближе, но оставайся на трупах – скомандовал я, не глядя на Баска – Чуть сместись в сторону.

– Насколько?

– Встань так, чтобы ближняя ко мне створка прикрывала тебя почти полностью. То, что не прикрыла створка – прикрой щитом. Фонарем свети в щель щита.

– Я щите Йорке оставил.

– Больше так не делай.

– Подумал, что здесь не пригодится. Лишняя тяжесть.

– Больше так не делай – повторил я – Щит. Сейчас.

– Понял.

Задрав лицо, зомби забубнил. Ему отозвалась Йорка. Недовольно рыкнул орк. Я устал прикрыл глаза. Гребаная самодеятельность. Гребаные «я подумал». От них чаще всего и случаются все беды.

Дожидаясь, чуть подался к проему, сняв с пояса свой фонарь, посветил им в коридор целясь за световое пятно, заскользил лучом по полу. Так… уже все ясно. Пол чист по центру. Ну как чист – там и сям разбросаны какие-то железки, пара костей, обрывки почти истлевшей одежды, клубки проводов с рваной изоляцией. Навалено всякого хлама понемногу. Выглядит живописно. Вот только по центру коридора нет главного – пыли. Вокруг разбросанного мусора – а я думаю скорее аккуратно разложенного, чтобы создать видимость нехоженого места – нет пыли. А вдоль стен она есть.

А это что?

Метрах в трех от игстрела лежал большой нож. Тесак с длинным прямым лезвием. Надежное крепкое оружие и инструмент. За ножом – еще какой-то предмет. Вроде поясной сумки. Какая интересная тропинка их «хлебных» крошек. Приблизив лицо к проходу, глубоко вдохнул через нос. Еще раз. Еще раз. И сумел уловить едва заметный запах разложения – тень запаха Зловонки. Вот именно так и должны пахнуть порядочные трупы!

Нет уж… так дело не пойдет. Первоначальный план отменяем. Выключив фонарь, прижавшись спиной к створке, глянул на зомби, махнул рукой, показывая, что ему надо еще сместиться. Кивнув, Баск зашипел на медлящую Йорку, чуть сместился.

Я же спокойно и громко заявил:

– К черту эту дыру. И вниз не пойдем – фонари уже садятся. Поднимаемся наверх. И в задницу награду – она того не стоит. Вообще эту дыру надо завалить раз и навсегда.

– Чего? – изумленно спросила Йорка и тут же ойкнула, схлопотав подзатыльник от орка – Эй! Какого! Ой! Ты чего… а-а-а… поняла… тогда поднимайтесь!

– Правильно решил, командир – проревел Рэк – В жопу этот риск. Вытягиваю веревку.

– Давай. Только тяни осторожно – тут столько всего торчит. Баск. Давай наверх.

– Понял, командир.

– Уходим отсюда – повторил я и тоже задвигался, зашумел, создавая нужный звуковой фон.

Для чего?

Тут классическая ловушка. Простенькая и наивная. Но чтобы ее соорудить – надо обладать интеллектом. А вдруг к этому интеллекту дополнительно прилагаются чуткие уши и понимание вербальной речи?

Привставший зомби двинулся было к стене. Но что-то ему то ли почудилось, то ли захотелось глянуть. И он чуть качнулся в сторону.

Свистнуло.

Звук удара.

Вскрик Баска.

Испуганный вопль заголосившей дуры Йорки швыряющей щит. Под ее рукой болтается игстрел с зажженным фонарем.

Злобный рык Рэка, что перехватил веревку Баска и резко рванул вниз, натягивая ее как струну.

А я?

А я к тому моменту – спустя пару ударов сердца – оказался уже на стой стороне дверного проема, для чего пришлось совершить прыжок над дрожащей в дверях хреновиной. Толстой и крепкой на вид мерзкой хреновиной. Схватившись за послушную створку, уперся ногами в стену и дернул. Створка поддалась еще.

– Дерьмо! – заорал Баск, часто ударяя шилом себя в левую часть груди – Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!

– А-а! – поддержал я его, напрягая все свои дарованные системой и тренировками силы в новом злобном рывке.

Рывок!

И створки закрылись. Схлопнулись с гулом. И в наш голосистый ансамбль тупорылых дилетантов гармонично вплелся вой нового участника, что ни привнес много смысла, но зато изрядно добавил общего шума:

– А-А-А-Р-Р-Р-Р!

– Баскушка… – продолжала вопить Йорка.