Шрифт:
Не знаю почему, но я не могу оторвать от них своего взгляда. От его рук, которыми он продолжал удерживать и тискать девчонку. От того, как она выгибалась в его объятьях, требуя чего-то большего.
Приоткрытые губы, сплетающиеся языки, томно прикрытые глаз, сбитые дыхания.
О-о-о...
У меня даже под ребрами неприятно потянуло и взмокли ладошки. Облизнулась. Сглотнула. Нахмурилась. А затем поймала себя на мысли, что тоже хочу, чтобы меня так целовали. Жарко. Со вкусом. По-взрослому.
Боже!
Отвернулась резко от сплетающейся в объятиях пары, а в следующий момент задохнулась.
Егор больше не целовал свою роскошную блондинку. Он обнимал её, тиская ладонями за упругую задницу. Улыбался.
И смотрел прямо на меня.
Глава 14 - Штормит
Ляля
— Он мне сегодня снился, — вдруг выпаливаю я, хотя совершенно не планировала этого делать.
Против воли слова сорвались с губ. А я просто сижу и в полном ступоре смотрю на лучшую подругу. И вообще не понимаю зачем я все это произнесла.
Реально дура!
— Кто?
— Сосед, — бесшумно, одними губами произношу я.
— Ну, я не удивлена вообще-то, — отмахивается Акси, — ты так его ненавидишь. Давай, вещай. Хочу узнать, как ты убила и расчленила этого отбитого увальня. Хоть и во сне, но все же.
— Я его не убила, — качаю головой и жмурюсь изо всех сил, прогоняя картинки из сновидения.
— Нет?
— Нет. И не расчленила.
— Оу...
— Аксинья, — кусаю губы, а потом почти залпом выпиваю стакан холодной воды, что стоит на столе.
— Ну? Не томи, Ляль!
— Я с ним целовалась, — и от этих слов у меня даже живот крутит, так мне стыдно за себя и свои сны.
— Чё?
— По-взрослому, — киваю я и сглатываю.
— Ась?
— С языком, — втянув голову в плечи, все-таки призналась я.
— Ах!
— Ох!
— А зачем?
— Откуда мне знать зачем, Аксинья? — взрываюсь я. — Я сама в шоке, знаешь ли!
— Рассказывай, — сложила она предплечья на стол и уставилась на меня как на седьмое чудо света.
Блин. Надо было смолчать. Тут всего и не расскажешь же...
— Ну... мы были в лифте, — начала я несмело.
— Так.
— Я, значит, стою у одной стены. А Егор этот придурочный у другой. И мы смотрим друг на друга. У меня почему-то колени трясутся. А этот припадочный дышит так, как будто кросс осенний на два круга пробежал. И вот я не выдерживаю его взгляда и опускаю глаза.
— Ага, — кивает Акси и шумно отпивает свой коктейль из высокого бокала, — а дальше что?
— А дальше он делает ко мне шаг.
— Ой!
— Да! Делает. А за ним еще один, пока не подходит ко мне вплотную.
— У-у-у!
— А в следующую минуту кабина дергается и замирает.
— Мама!
— Его руки обвиваются вокруг моей талии, и ненавистный сосед стискивает меня в своих объятиях.
— Да, да! И потом целует, да?
— Да!
— Гад!
— Не то слово! Язык свой мне в рот засовывает.
— Ах, какая пакость, — кривится Аксинья.
— Ужас просто! — передёргиваю плечами, но вдруг замираю на мгновение, пытаясь понять, что творится у меня внутри.
И где моя привычная и уже родная ненависть к этому мажору? Ах, вот она. На месте. Продолжаем!
— Ну и дальше. Сосед мой руками меня своими загребущими лапать начинает, пока его язык шурудит у меня во рту. Основательно так шурудит. Зубами прикусывает нижнюю губу, пока сам до легкой боли сжимает мои ягодицы. И...
— Что и…?
— И толкается в меня всем своим телом.
— О-о... ты залепила ему хук справа?
— Ничего я ему не залепила, — дуюсь я сама на себя.
— А что тогда? По бубенцам врезала? — гадает подруга и я предпочитаю кивнуть.
Ну, а что? Не говорить же ей, что я в этом глупом сне сама на мажора чуть ли не вешалась, как... как... как дура набитая! Вот!
А я вешалась да! И выгибалась точно так же, как та девка, которую он облизывал и щупал при нашей последней встрече в лифте. А еще стонала. И сама его трогала. Да!
Я помню, как мои пальцы скользили по его густым, шелковистым волосам. По колючему ежику на затылке. По упругим кубикам на прессе. По ягодицам, затянутым в белоснежные джинсы. По крепким рукам, которые так надежно прижимали меня к сильному, тренированному телу.