Хлопнула железная дверь. И по ступенькам прошлепали шаги.

Молчим и слушаем, смотрим друг на друга.

– Нет, ты прикинь, - разлетелся по погребу голос Леры. – Ей тут сначала охрану выставили. А потом она у меня сотовый брала позвонить. Наплела чего-то…я сама не поняла. Про какого-то отца и деньги. И что она сейчас у Северских. Ты знаешь, почему она здесь? Ждет, в общем, что за ней кто-то приедет сегодня.

– Мутная история, - поддакнула вторая горничная.

Сквозь просвет в стеллажах смотрю.

Они взяли бутылку вина и потопали обратно.

Сжимаю руки на бедрах Стрелецкой, она вся дрожит.

Дверь снова хлопнула.

Повернулся на нее.

– Стрелецкому звонила, крошка? У тебя все это время был его номер?

– Нет, - она оттолкнула меня и спрыгнула с тумбы. – Другу папиному. Какая разница? – она метнулась между стеллажей к выходу.

– Ты соображаешь, как облегчила бы всем жизнь. Если бы сразу это сделала? – двинулся за ней. – Как считаешь, что сейчас с помощником твоего мудака-отца, где он?

– Папа не мудак! – она развернулась и гневно раздула тонкие ноздри. – А если и мудак – то вы не лучше.

– Этот олень столько бабла спер, что тебе и не снилось, - тоже начал раздражаться, поднялся по ступенькам и на ходу достал телефон. – Ты серьезно веришь, что он ангел? Давай, дорогая. Успокаивай себя. Закрывай глаза. На очевидное. Твой отец…

В третий раз дернул ручку двери и только сейчас понял, что не открывается.

Заперто.

Толкнулся плечом в железную створку и чертыхнулся.

– Горничные закрыли? – она тоже навалилась на дверь. – Звони Розе, чтобы выпустили.

– Да ладно? – усмехнулся. – У тебя не голова, а госдума, Рита.

– Звони-звони. И имей ввиду. Даже если папа виноват. Это не дает тебе право судить его. Человек, который людей похищает и возит их в багажнике связанными – вообще никого судить не может.

– Давай, давай. Сейчас договоришься.

– Правда-то глаза колет.

Вот же…

Зараза бесячая.

Одной рукой схватил ее за шею и спиной вжал в дверь. Она охнула, вцепилась в мое запястье, сбрасывая руку.

Отнял сотовый от уха и глянул на экран.

Вызов не идет…

Здесь нет связи.

Она змеей вывернулась, пока я соображал, отскочила от меня и дальше замолола своим языком без костей.

– Ты что думаешь, раз красавчик с полными карманами денег, то на остальное всем плевать? Папа правильно сделал, что вас ограбил, с волками жить – по-волчьи выть, понял? Нечего удивляться, что бандитов надул мошенник!

Она дух перевести не успела, я в один прыжок оказался рядом. Схватил за локти и рывком дернул на себя.

Она влетела в мою грудь, поймала мой взгляд и побледнела, перепугалась – правильно, нечего пизд*ть всякую дурь.

– Где твой телефон, пусть нас откроют, - пискнула. – Тебе же надо про мой звонок отцу доложить.

– Связи нет, Стрелецкая, - сдавил ее крепче, когда она дернулась. Жадно изучаю ее лицо, каждую черточку, и сам себе ответить не могу, что сильнее – желание шею свернуть этой девице или задрать ее у стены, а потом повесить на пальчик кольцо. – Ну? Чего рот закрыла. Давай еще про волков своих расскажи. И про Робин Гуда папашу.

– Папу не трогай!

– Трону тебя.

Да. Наверное, я пропал.

Ладонями нырнул под форменное платье, сжал упругие ягодицы.

И впился ртом в мягкие, пахнущие вином губы.

Глава 87

Рита

Дернулась, но он прижал крепче, вдавил меня в себя. Его руки под платьем, бесстыдно лапают, и мне в этом холодном погребе жарко становится, поцелуй разгорается, как самый яркий огонь.

Нельзя сдаваться, нужно до последнего бороться. Но не получается, его слова про папу злят и распаляют меня. Кусаю его губы и ногтями царапаю шею, тяну его за волосы.

Мы почти скатились со ступенек вниз. И он вжал меня в стеллаж.

Бутылки со звоном рухнули на пол, и в воздухе разлился запах сухофруктов и миндаля. Он в голову ударил, резко, убойно, я словно чего-то крепкого наглоталась.

Шумно выдохнула, когда он подхватил меня за бедра и усадил на себя.

– Ты горишь, Рита, - сказал Севастиан, оторвавшись от моих губ.