– Едем, - Тим бросил краткий взгляд вперед и снова посмотрел на меня.
– Ты со мной, Рита?

Чуть было не ляпнула: да!

Ведь мне расставаться не хочется, не сейчас.

Но если у меня перед глазами до сих пор звезды взрываются. То его лицо прежнее - красивое, невозмутимое, самоуверенное.

Водитель уселся за руль и громко хлопнул дверью.

Потер ладони, греясь.

И я сразу вспомнила, с чего, вообще, наш разговор начался.

Как этот мужчина, целовавший меня между ног. Как он хотел подложить меня под какого-то своего женатого друга.

Но сначала он сказал. Он должен попробовать сам.

И как я могла это простить.

Смотрю на него. И уже почти влюблена.

– Мне работать надо, - буркнула, сдерживая обиду. Распахнула дверь и спустила ноги на улицу. Вышла, но обернулась, сунулась в салон.

Тим сидит в прежней расслабленной позе и глаз с меня не сводит.

Показалось даже, что он про своего друга передумал, что он хочет просто со мной, не смотрят так на ту, которую отдать хотят...

– Пора делать массаж твоему брату, - заявила в глупом желании вызвать его ревность.

Толкнула дверь и, задрав подбородок, зашагала к дому.

Глава 33

Зашла в дом. И еще постояла в холле.

Потом подкралась к огромному окну и осторожно глянула на улицу.

На моих глазах машина такси плавно покатила к воротам.

Увозя Тима.

То есть вот так. Мои слова про массаж для его младшего брата он мимо ушей пропустил, за мной не пошел.

А чего я ждала, дура.

Со смаком обругала себя и медленно втянула носом воздух, успокаиваясь. Сразу было понятно, что это не тот мужчина, который дуэли будет за девушку устраивать, он вниманием женским избалован, поехал сейчас, может...к невесте.

Да, может, у него невеста есть.

У всех них.

Двинулась по холлу, на ходу поправляя платье.

Нужно хотя бы трусики надеть. Но сумка с вещами заперта в библиотеке, значит, сначала мне надо найти невыносимую Розу Яковлевну.

Свернула в коридор.

Открылась дверь одной из комнат и оттуда вышел голый мужик. Тоже приметил меня, растерянную. И призывно качнул вперед голыми бедрами.

Охнула и метнулась обратно за угол.

Гости, черт их возьми. Не дом, а притон, и на каждом шагу подстерегает опасность, здесь пройти невозможно спокойно, чтобы тебя не затащили в машину или библиотеку...

– Эй, конфетка, куда спряталась, - негромко позвал мужик.

По голосу - совершенно пьяный.

Торопливо нырнула за декоративными балками, и оттуда по пандусу вниз, до железной двери. Толкнула ее и ввалилась в темное помещение.

Перевела дух.

Громадный у них дом.

Комнат, как в муравейнике.

Припала ухом к двери, прислушиваясь, что творится в коридоре. В воздухе немного пахнет сыростью и пылью, чем-то нежилым, как в том подвале, откуда мы с Аленой таскали дорогущее вино.

Я уже всерьез раздумываю о том, чтобы сделать подкоп. Отсюда и под садом, выходящий за пределы собственности братьев Северских.

Вот выберусь. И ночами буду с трепетом перебирать воспоминания, лица братьев в памяти...

Потопталась на месте, прислушиваясь к тишине в коридоре.

И подскочила, когда в глубине комнаты прозвучал протяжный стон.

– Боже!
– пискнула в ладонь. Замерла.

Неужели тут тоже кто-то...сношается, просто невероятно, сколько этой ночью развратного народа набилось в коттедж.

– Воды, - промычал в тишине мужской голос, такой невнятный, что я с трудом разобрала.

Машинально провела ладонью по гладкой прохладной стене, нащупала выключатель.

Под потолком синим ночным светом вспыхнула плоская белая люстра.

Что-то отдаленно похожее на кабинет. На полу черный ковер, у стены домашний бар. Стол и несколько кожаных кресел, диван...

На диване лежит мужчина. Черный костюм в пыли и грязи. Руки прижаты вдоль тела, он на колбасу-вязанку похож, перетянутый веревками с плеч до колен.

Растерянно уставилась на него.

Это что ли тот самый, из багажника Кадиллака?

Перепугалась и схватилась за ручку двери, готовая шмыгнуть обратно в коридор. Но меня остановило мое имя, сказанное тем же невнятным мычанием.

– Ри-та.

– Что за...- обернулась. Постояла и неуверенно шагнула ближе, еще немного ближе, сощурилась, всматриваясь в бледное небритое лицо, залитое синим светом. И ахнула.
– Дядя Миша!

Запинаясь на ковре, ломанулась к нему.

Боже мой.