«Мы еще увидимся… когда придет время и я перестану быть тебе нужна… А пока запомни мое последнее наставление, Александра из геноса черной Жемчужины…»

Я напряглась, а Бу, даже испарившись, продолжала поддерживать театральные паузы. И все же она закончила:

«Помни… в скором времени тебе солжет друг. Не злись, когда это случится. Чтобы узнать правду, придется спросить дважды…»

И на этом голос рудиса окончательно затих. А я, между прочим, еще не узнала так много важного! И что за символ я видела на русалке, и кто отвязал морского конька, и как отсюда выбраться!

— Ну что за несносный демон воды, — фыркнула я, вставая на ноги и чувствуя, как легко вода подхватывает меня в свои объятия. Мельчайшее движение — и я ощутила в спину легкий толчок, понесший меня вперед. Мановение пальцев, и… меня вынесло за черту дольменов так легко, словно в этом изначально не было никакой сложности.

При этом теперь я не просто видела перед собой черные каменные тела, принявшие уродливые и причудливые формы под чьей-то злой волей. Теперь я легко различала начертанные на них голубоватые символы!

Как они ускользали от меня прежде? Ума не приложу. А теперь словно кто-то снял с глаз мутные очки, и в один миг мне открылась истинная природа морской глубины и скрытых в ней секретов.

Камни были зачарованы с помощью символов, наполненных магией воды. Везде был начертан один и тот же знак, и, приглядевшись, я похолодела. Потому что это был тот самый рисунок, что внезапно проявился на лбу несчастной, лишенной памяти русалки.

Символ пульсировал и будто манил прикоснуться к нему. Но я отплыла подальше, двигаясь спиной вперёд и даже не замечая, что управляю водой. Сейчас я думала лишь о том, что если прикоснусь к знаку или окажусь в области действия его силы, то меня снова засосет, увлечет в пучины чужого колдовства.

Страх покалывал кожу. И даже понимание, что я уже справилась с опасной агрессивной магией, не придавало мне уверенности в себе.

Я боялась. Вспоминала лицо лишившейся памяти русалки и паниковала.

Что, если она тоже попала под действие этих камней? Что, если на нее повлиял именно этот символ?..

Я отодвигалась все дальше и дальше от дольменов, используя волны как движущую силу. И поняла это лишь тогда, когда между мной и черной долиной образовалось целое поле водорослей, начисто перекрывших мне вид на страшное место.

Вот тогда меня отпустило, я развернулась и поплыла вперёд, с замиранием сердца ощущая, как что-то внутри меня двигает воду. Нет, потоки не перемещались сами, неся меня в своей сердцевине, я словно ощущала их сердцем и управляла ими, как очередной парой рук.

Я их чувствовала.

До Жемчужного дворца мне удалось добраться примерно через полчаса. При этом у меня не возникло ни малейших проблем с определением направления движения. Я просто слушала стук своего ставшего чересчур громким сердца и плыла туда, куда оно меня посылало. Словно внутренний маячок, привязанный к морским волнам.

Оказавшись напротив высоких белоснежных врат, я задрала голову вверх и увидела далеко в вышине балкон, полный русалок. Сердце стукнуло в ребра, и я безошибочно определила, что Великий эмир Айремора тоже находится там.

Невидимая ниточка, связывающая меня с Тирресом, натянулась, подсказывая, что нужно двигаться именно туда, если я хочу поговорить с морским повелителем.

В этот момент после всего пережитого мне казалось предельно важным рассказать ему все. Спросить, как так вышло, что кто-то подставил меня, почему в Айреморе есть подобные места, где можно погибнуть в считаные минуты, и почему он, мой эолан, не пошел искать меня, когда я пропала?..

Во мне клокотало так много, что думать было очень трудно. Настолько, что в первые несколько мгновений, когда я очутилась в зале, полном свиты эмира, ничто не могло привлечь мое внимание. Я не обращала внимания ни на что.

Ни на странные взгляды, ни на шепотки, брошенные в спину. Ни на откровенные ругательства.

Я пошла вперёд, туда, где в чаше огромной раковины-жемчужницы замер Тиррес, разговаривая с какой-то богато одетой русалкой.

Она была дивно красива, ее лилово-голубой хвост будто светился драгоценными камнями, а тонкая кофта на груди и вовсе была сплетена из мельчайших ограненных бусин.

Я не глядела на нее. Видела перед собой только эмира и пыталась погасить все усиливающееся биение сердца. Старалась не обращать внимания на длинные изумрудные волосы повелителя воды, на пряди-косы, которые, будто почуяв мое приближение, замерли, напряглись. А затем едва заметно взметнулись, словно живые змеи, повернули головы-кисточки в мою сторону…

Мне уже не казалось, что я ошиблась. Что это лишь мираж, эффект от колыхания воды. Теперь я видела, что волосы Тирреса и впрямь живые. Не знаю, как это было возможно, но факт.