До дрожи щекотливая злоба мешала дышать. Я распиннала мешки, попутно разъясняя им вслух, что лучше сейчас не мешаться на моём пути, и затопала к диванчику на кухне. Рухнула под скрежет пружин. Душно! Дотянулась до форточки и снова уселась, уложив на груди руки. Дурацкие наэлектризовавшиеся волосы! Долбанная шапка! Уродский носок на голову!

Я взъерошила шевелюру, и без того, живущую своей жизнью, вернула руки в положение «не подходить, целюсь с локтя» и насупилась. У Ирки совсем не получалось делать вид, что бульканье половником в макаронах — неотложная необходимость.

— Боюсь спросить… Что на этот раз он натворил.

Как точно подмечено! Дело вообще было не в тюлях, которые ты вчера бросила в зале!

Задыхаясь в не достаточно подходящих описаниях, я беззвучно зашевелила ртом.

— Стой. Пока ты не начала… Возьми пиво из холодильника.

Ни хрена себе.

Иришка, наконец, обернулась и указала уже жирной лопаточкой в сторону мирно гудящей в углу техники. Я сбивчиво проморгалась, но послушалась.

Встала. Открыла присосавшуюся створку и согнулась над полупустыми белоснежными полками. Обалдеть… Вот это она его отдраила! За спиной послышался смешок.

— Разливай, давай, жидкое золото.

После такого радушного приёма в своей же квартире я невольно смягчилась и даже растерялась.

— Чистота… Какая. Он при покупке таким не был.

Ирка выставила на стол натёртые до блеска фужеры для вина.

Эстетичный обед намечался.

— Я надеюсь, ты сейчас хорошенько подумаешь и профильтруешь свой базар. Тебе ещё утверждать «скотину» на выступление…

Так и не материализовавшаяся улыбка на моём лице спряталась поглубже, за сжатыми в полосочку губами. Кхм…

— Да я каждый, блин, раз на грани того, чтобы разрешить. А он всё выкрутасничает! — готовая бить себя кулаком в грудь, я заискивающе заглянула в Иришкины веселые глазки. Нет ли там хоть капельки понимания… — Ты знаешь, что на самом деле его зовут Алексей? И учится он на третьем курсе в группе сетей и станций?

Эта сенсация истязала меня смачным, наиприятнейшим чувством победы.

— Провела расследование, всё-таки? — подруга хохотнула, выключила все конфорки и принялась процеживать макароны через дуршлаг. Я наполнила бокалы.

Были сомнения?

— Провела-таки! Ага! Это чудовище полгода не ходило на мои занятия! Заявился сегодня в последний день, в линзах, в медицинской маске на полморды, в шапке, в капюшоне. Обезьяна! Сидел на последней парте, пытался схлопнуться. Думал, не узнаю его! И ведь считал себя самым умным! Целый один раз посетил мои лекции! Щас, Вилка его по головке погладит, допустит к зачёту… — успевшая пригубить разлитое по бокалам пиво Иришка пшикнула напитком по воздуху. Смешно ей… Что смешного? — Уму не постижимо! Быть таким обнаглевшим идиотом! А ты ещё защищала его! Говорила, что он хорошо учится! А я сразу поняла, как он оценочки свои зарабатывает!

— Офигеть! А обезьяна-то находчивая оказалась, — Ирка расхохоталась в голос, закинув голову с расплетающимися косичками.

Бесит!

И вообще! Зачем она всё время повторяет мои оскорбления?..

— Не вижу поводов для комплиментов! Я дала ему шанс! Дополнительный день для сдачи долгов! А он меня в снегу оставил валяться!

Кажется, от её шакалистого смеха вздрогнули стены на кухне.

— Он тебя что, толкнул в снег? — жадная до сплетен Иришка нетерпеливо схватилась за бокал, пытаясь запить свой мерзкий хохот.

— Нет! Я же говорю! Я упала, а он проходил мимо! И просто поржал надо мной! Как ты сейчас…

Пищащая чайкой Ира оказалась где-то под столом, пока я выжидающе побултыхала пиво в своём полном бокале. Что-то уже и не хотелось пить…

Ну ещё посмейся, давай-давай. Твоя подружка могла оказаться в больнице!

— Я даже представляю, как ты завизжала, — послышалось где-то с пола. Подруга распласталась по пропылесошенному ковру, кряхтя и сжимая свой вздрагивающий живот.

Клоуниха!

— Я не визжала!

— Нет?

— Да я до сих пор в таком шоке от его поведения… Знаешь, что было потом? — заикнувшись о продолжении, я осеклась. Снежок в голову — слишком постыдная часть истории. Бр-р-р. Меня передёрнуло. — Он вернулся!

— Вернулся? Просто взял и вернулся? — да, блин! Пробудилась совесть! Ирка встала на колени, облокотившись подбородком о столешницу. — А ты всё также лежала на асфальте?

Женское личико сморщилось от очередного приступа смеха.

Ну и сучка же!