В смысле, почему я здесь?

— Я же всё объяснила! Это отец моего парня! — мужчина приподнял фуражку и сокрушенно схватился за лоб.

Где он у него заканчивался?

— Ты вообще в курсе, кого поймал?.. Мама этого мужчины сидит в твоём отделении! Ида, между прочим, спасла твой брак!

— Что? — Стас сложил руки на груди и поморщил свои почти отсутствующие брови.

— Спроси как-нибудь у Ирки на досуге! Она расскажет, как отвадить ухажера за три дня. Он, кстати, тоже здесь, с нами сидит. Проходит курс терапии у Иды.

— Не пойму, ты под гипнозом? Чушь какую-то несёшь, — думаю, полицейский смотрел меня так же, как я когда-то Ирку, пересказывающую мне о встрече с гадалкой. Да я психически здоровый человек! Не надо так пялиться! — Ладно. Понимаешь… Я бы и рад помочь, но он во всём сознался. При всех и не один раз.

Да этот бессердечный защитник правосудия просто надавил на него!

— Санко сказал, что подобрал кошелёк, чтобы выгородить дочку! Это она могла его поднять. А может даже… Неважно! Но он взял вину на себя. Это нечестно!

— Это всё очень мило, но ты сама не знаешь правду! И даже если так, его за язык никто не тянул. Нужно было быстрее бегать, а не сдаваться добровольно! Да он даже не старался скрыться… — так это ещё одно подтверждение тому, что он не чувствовал вины. Потому что не был виноват! — Документов у него нет. Боюсь, их в принципе не существует. Так что, он попался, и всё это действительно надолго.

Как это… Нет документов? Так бывает что ли?

Прежде, чем зашевелить ртом, я растерянно проморгалась.

— А чем это чревато?

— Представляешь, чтобы отсидеть, нужен паспорт! Сначала его нужно получить. А для этого нужно свидетельство о рождении! Потом мы сможем завести дело, и он понесет наказание. Сейчас его как бы не существует.

Охренеть… У нас люди в двадцать первом веке без свидетельств о рождении живут! А я тут удивляюсь молодежи без диплома о высшем образовании.

— И всё это время Санко будет здесь?

Стас посмотрел мне за спину и пододвинулся поближе едва разборчиво шепча.

— Я не знаю. Мы цыган никогда не сажали. Они полиции боятся, как огня, и редко попадаются, а тех, что всё-таки попадаются сажать бесполезно. За мелкие кражи отпускали просто… Документы готовить дольше. Но этот дурик не успокоится. У нас таких истеричных дядек боятся.

Замкнутый круг! Всё сводится к одному мерзкому мужику, презирающему цыган. Иначе зачем он собирался написать заявление, когда кошелёк ему уже вернули?

— А денег-то хоть сколько было в бумажнике, что он так завёлся? — ну мульон, не меньше.

— Наличными. Десять тысяч шестьсот тридцать восемь рублей. Карточек не было. Возможно, это вся его зарплата. Не такая уж и мелкая кража.

Я чуть поморщилась, не желая принимать сторону потерпевшего. Но, казалось, там затерялся здравый смысл… Ладно-ладно. Дядьку тоже можно понять!

Картина происходящего пошатнулась в моих предвзятых глазах, и стало чуточку неловко. Почему-то, когда мужик просто орал и угрожал заявлением, сострадать ему не хотелось…

Но вот закралась одна мысль. Одна интересная идея. И проблемы собравшихся сегодня в участке людей будут решены… Я одухотворенно вскинула головой.

— Стас! Я придумала. Я заплачу ему! Как думаешь, сколько надо?

У полицейского испуганно округлились глаза, а на лбу проявились полосы морщин от подлетевших бровей.

— Тихо! Ти-и-ихо! Тш-ш, — у моего лица показалась дрожащая ладонь, сжавшаяся в кулак. Я отшатнулась и спрятала рот за двумя руками. Надеюсь, он не планировал драться. — Ты это… С ума сошла говорить такое в полиции? Потише.

— Извини. Я первый раз буду давать взятку.

— Да замолчи ты! — Не такой уж и несокрушимый полицейский цыкнул на меня, озираясь по сторонам.

Мы остались в коридоре вдвоем.

— Я просто никогда этого не делала.

— Я тоже! — зло зашипел Стас. — Вот и не надо!

— Хрен! Я это так не оставлю!

И что меня, собственно, остановит? Только бюджет! Сколько я там с собой взяла…

Я полезла в карман, но Стас одёрнул меня за руку.

— Чокнутая! Я всегда говорил, что ты чокнутая! — завёлся он.

Что-о-о-о-о?

— Кому ты это говорил? Ире? — да вы посмотрите на него! А я ещё защищала этого индюка! — Осталось сказать, что я плохо на неё влияю!