Сообразив, что только что произошло, я пришла в самое настоящее бешенство. То есть ни горячему испанцу, искусно трахавшему меня полночи, ни моим самым развратным фантазиям не удалось довести меня до оргазма, но стоило только в мыслях появиться этому чёртовому мулату, как я тут же взорвалась в оглушительном экстазе? Да какого, спрашивается, хрена?

Я саданула кулаками по кровати, а поняв, что в одном из них по-прежнему зажат резиновый член, до чёртиков напоминающий член Лиама, о чём я кстати даже не задумалась в магазине, я со всей силы швырнула его в стену. Но моё тело всё ещё не до конца отошло от накрывшей его эйфории, и поэтому с меткостью у него были явные проблемы. Фаллоимитатор попал не в стену, а угодил прямиком в раскрытую настежь балконную дверь, вылетая на улицу.

Несколько мгновений я тупо пялилась в дверной проём, а потом расхохоталась, представив, как ещё влажный резиновый член свалился на голову какой-нибудь благочестивой престарелой паре, прогуливающейся по тихой улочке.

Да, Полин, для полного счастья тебе как раз не хватало разборок с полицией по такому пикантному поводу. И смех, и грех. Но после долгожданной разрядки мне уже было всё равно.

Отмахнувшись от воспоминаний, я поглубже закуталась в одеяло. Та последняя неделя в Испании была отвратительной. Сначала я бросалась на мужчин, как последняя шлюха, а поняв, что они ничего не могут мне дать, пыталась разбудить своё либидо игрушками. И как вскоре выяснила, кончить я могла только от фантазий о Лиаме.

Мне тогда казалось, что это моё наказание за распутную жизнь. Вот только какого чёрта? Я не так часто позволяла себе развлекаться. Не раздвигала ноги перед каждым, кто проявит ко мне своё внимание. Но я ведь тоже имела право на удовольствие. Хотя бы редкое. Пусть с незнакомым парнем. У мужчин же с этим проблем нет. Большинство из них трахается направо и налево. Почему я не могла раз в пару месяцев позволить себе погулять?

Или это было наказание за эти несколько недель нереального кайфа сразу с двумя? Поэтому я не могла рассчитывать больше ни на какое удовольствие? Всё? Финита? Лимит исчерпан?

«А может, ты просто влюбилась? Впервые и по-настоящему. И теперь не хочешь никого другого?» – нашёптывала мне моя распутница несколько дней подряд, пока я матом не послала её изучать географию и биологию, не понимая, с чего вдруг она решила читать мне нотации. Это было не её амплуа. Она отвечала за безумства и разврат, а никак не за этическую сторону моей жизни.

Но с тех пор она больше не появлялась. Никогда. Ни единого раза. Я осталась одна в своей собственной голове и уже сама решала, как вести себя и как поступать. Так непривычно.

Тогда, три с половиной года назад, побродив по Севилье ещё несколько дней, я в конце концов поменяла билеты и вернулась домой раньше планируемого срока. Моник пыталась расспрашивать меня, что случилось, но говорить об этом не хотелось. Тем более отвечать на её навязчивые вопросы о моём горячем приключении. Я просто вычеркнула тот месяц из своей жизни. Как будто его никогда и не было. Впрочем, как и секс, к которому я потеряла всякий интерес.

Перевернувшись на другой бок, я прижалась к спине Анри, крепко обнимая его одной рукой поперёк живота, а почувствовав, как его ладонь сжала мою, устраивая её где-то на его груди, улыбнулась. Анри вернул мне меня. Снова научил наслаждаться жизнью, мужским вниманием и сексом. Он стал моим другом, мужчиной, а в ближайшем будущем станет и семьёй.

И на благо этой семьи мне нужно было немножечко перешагнуть через свои принципы и принять то, что так внезапно свалилось на меня. То, что, наверное, по праву принадлежало мне.

Как я и думала, решение пришло само. И я провалилась в сон.

– Я поеду, – заваривая кофе, объявила Полин, стоило мне утром войти в кухню, и я не сразу понял, о чём она говорит, вопросительно вглядываясь в её взволнованное лицо. – В Канаду, – она впихнула мне в руки кружку, и часть горячей жидкости выплеснулась мне на живот.

– Ауч, – протянул я с наигранным упрёком, быстро стягивая мокрую футболку, и Полин удручённо покачала головой.

– Чёрт, прости. Я как на иголках.

– Да я уж заметил. В офис звонила?

– Да. Меня отпустили на неделю. Но нужно отработать пару рабочих смен, пока не перестроят график. Осталось позвонить этим, – Полин неопределённо мотнула головой куда-то, где по её мнению находился запад, и я не сумел сдержать смех.

– «Эти» находятся вон там, – я ткнул пальцем в противоположную сторону, а она всплеснула руками, отворачиваясь к столу, чтобы достать из бумажного пакета свежий хлеб, за которым успела сбегать, пока я был в ванной.

– Без разницы.

– Выдыхай, малыш, – ущипнув её за аппетитную ягодицу в коротких домашних шортиках, я развалился на стуле, подтягивая к себе свою кружку кофе. – Ты слишком заморачиваешься.

– Я знаю. Просто мне всё это не очень нравится.

Я хмыкнул и принялся за завтрак. В этом была вся Полин. Она достаточно быстро принимала решения, но потом долго переживала, правильно ли поступила. Не могла отпустить ситуацию, всё время прокручивая в своей милой головке по тысячу раз одно и то же. И смысл, когда уже определилась? Эти её вечные «а что, если?». Но это был один из немногих минусов, с которыми я прекрасно научился мириться. В конце концов плюсов в ней было гораздо больше.