Отчетливое давление пальца на замок молнии на моем платье вынуждает напрячься, буквально задохнуться от переизбытка чувств.

Я не только слышу звук расстегивающейся застежки, но и чувствую как ослабляется натяжение ткани на моей груди. Как оголяется кожа на спине. Как шелковистая ткань скользит по моему телу.

А когда платье оказывается расстегнутым почти полностью, ощущаю, как рукава спадают с плеч, и медленно ползут вниз.

Еще пара мгновений, и праздничный наряд полностью обнажит верхнюю часть моего тела. Обнажит ее для Ризвана. В угоду ему и его желаний.

Когда лиф наряда падает на переднюю поверхность объемной юбки, я радуюсь хотя бы тому, что на мне есть бюстгальтер. Он хоть как-то скрывает меня.

Тяжелая рука опускается мне на спину. Она очень горячая и здоровенная. Наверное, закрывает собой всю меня.

Я до боли закусываю губу, чтобы не закричать, чтобы не дать слабину, не разозлить его.

Обжигающая ручища заставляет мое тело пылать. Я буквально не чувствую больше ничего, кроме того, как лапа бандита ползет по моей спине вниз. Как она безжалостно накрывает собой все новые и новые участки кожи.

А та будто воспламеняется, пульсирует от этого жесткого, властного прикосновения.

Ризван заявляет на меня свои права. Оставляет на мне отметины, которые невозможно увидеть, только почувствовать.

— Хорошая сучка, — голос бандита наполняется странной хрипотцой. — Аппетит будишь зверский.

Эти слова ужасают. Я и так боюсь оказаться с этим монстром в одной постели, а что, если он еще будет сильно голоден, как говорит? Он же на части меня свой штукой порвет. Не зашить.

Мысли начинают путаться, а когда огромная ладонь касается кончиками пальцев резинки трусиков, на меня это действует как отмашка.

Инстинкт самосохранения отбрасывает все прочие инстинкты, берет верх, заставляет меня дернуться вперед, чтобы избежать своей участи.

Я не хочу. Нет. Не так!

Крепкая хватка не дает мне даже сдвинуться с места.

Ризван хватает меня гораздо раньше, чем я успеваю хоть что-то сделать.

— Куда? — рычит он раздраженно. — Разве я разрешал?

Мне кажется, я представляю, как он сейчас выглядит. Как искажается от недовольства его лицо. Оно становится еще страшнее. Еще опаснее.

Наверное, даже хорошо, что я не вижу его в этот момент.

— Пожалуйста, не надо… — молю я, но не надеюсь, что амбал услышит. — Прошу…

Начинаю плакать и так горько, будто отдуваюсь за весь вечер сразу, будто только сейчас поняла, в какой кошмар попала.

Мои губы немеют и по телу пробегает неприятный холодок. Он меня сковывает всю от макушки до пяток.

— Ведешь себя, как целка нетраханная! — недовольство Ризвана не знает границ. — Хочешь, чтобы на сестру тебя заменил?

Только эта фраза заставляет меня дать тихий, почти неслышный ответ:

— Я и есть девственница.

Настя

— Я и есть девственница.

— Сука!

Ризван в миг оказывается передо мной. Хватает за подбородок и задирает мою зареванную голову. Смотрит в затуманенные глаза.

Мне кажется, бандит сейчас убьет меня.

— Тебе двадцать лет, какая, нахуй, целка?

Я только плачу, потому что дать ответ больше не получается. Язык онемел, во рту стало сухо. Частые всхлипы уже невозможно остановить.

— Хочешь сказать, ты этому сыкуну ни разу дырки свои не подставляла?

Он смотрит на меня очень внимательно. Хочет уличить во вранье. Хочет знать правду. Его глаза, кажется, стали еще темнее. Как такое вообще возможно?

В них больше нет огня и былого возбуждения. Только бездонные пропасти. Черные. Пугающие. В которые мне бы никогда не хотелось попасть.

Мотаю головой, насколько получается в стальных тисках сильных пальцев.

Я не вру. Не вру…

Бандит недовольно отталкивает меня в сторону.

Я спешу скорее подобрать лиф платья, чтобы укрыться им. Хоть немного защититься.

Руки путаются в платье и все получается как-то нелепо.

Скрещиваю руки на груди, плотнее прижимая в себе ткань.

Рыдания не прекращаются, а становятся только сильнее, когда Ризван кричит:

— Анвар!

Его распоряжение, кажется, исполняется очень быстро. Другой мужчина мигом оказывается в комнате вместе с нами.