– Давайте их продадим, – тут же сказала Аадхья. – Они просто замечательные. Или я попробую встроить их в лютню…

– Хочешь выйти из союза? – резко перебила я, потому что больше не могла сидеть и слушать, как они перебирают варианты, над которыми я сама ломала голову последние три недели, отчаянно пытаясь придумать хоть что-то, пока не поняла, что выхода нет.

Выход был только для них.

Аадхья замерла. Лю немедленно ответила:

– Нет.

Я сглотнула.

– Ты, кажется, не…

– Нет, – повторила Лю с небывалой силой и, помолчав, продолжала: – Когда Чжэнь и Минь были совсем маленькими, я водила их на помочах. В школе, если какой-нибудь мальчишка мучил лягушку или котенка, они отбирали у него животное и приносили мне, хоть их из-за этого и дразнили девчонками… – Она посмотрела на Сяо Циня, которого держала в руках, и нежно погладила его по голове. – Нет, – негромко повторила Лю. – Не хочу.

Я взглянула на Аадхью, разрываясь от противоречивых чувств. Я сама не знала, чего ждала. Моя практичная подруга, которой мама велела вежливо вести себя с неудачниками, – поэтому она была вежлива со мной все то время, пока остальные смотрели на меня как на мусор, который даже неохота подбирать с пола, чтобы отправить в помойное ведро. Лю нравилась мне именно потому, что была деловита и упорна; она всегда заключала честную сделку и ни разу меня не обманула, хотя в большинстве случаев оказывалась единственным человеком, готовым со мной торговать. Лю было незачем беспокоиться о младшеклассниках в библиотеке; у нее был выбор. Лю считалась одним из лучших мастеров выпускного класса, она почти доделала волшебную лютню, которая немало стоила бы и за стенами школы. Любой член анклава охотно пригласил бы Лю в свой союз. Это было разумно, практично, и я отчасти хотела, чтобы Лю поступила рассудительно. Она уже не раз протягивала мне руку, хотя любой нормальный человек назвал бы это опрометчивым. Я не желала терять Лю – но не желала и стать причиной ее гибели.

Но Лю сказала небрежным тоном:

– Нет. Я не из тех, кто бросает своих. Просто нужно придумать, как тебе собрать побольше маны. Или еще лучше – как сделать так, чтобы школа от тебя отвязалась. Не понимаю, почему Шоломанча принялась за интриги. Ты не член анклава, у тебя в любом случае маны не через край… какая ей выгода, если ты истратишь последние крохи? Разве что… – и она замолчала.

Мы уставились на нее. Лю сидела, сжав губы, и рассматривала сложенные на коленях руки.

– Разве что… школа провоцирует тебя. Она…

– …Любит малефицеров, – договорила Аадхья.

Лю кивнула, не поднимая головы. Она была совершенно права. Вот почему Шоломанча назначила мне занятия в библиотеке. Школа подталкивала меня… к легкому решению. Она хотела, чтобы я позаботилась о себе, чтобы предпочла копить ману, а не спасать каких-то посторонних малолеток. После этого было бы проще принять второе решение в свою пользу, и третье, и четвертое…

– Да, – согласилась Аадхья. – Школа хочет, чтобы ты стала малефицером. Кстати, а что бы ты могла сделать с помощью малии?

Если бы меня попросили составить список из десяти вопросов, которые я предпочитаю себе не задавать, этот вариант занял бы первые девять пунктов. На десятое место вкрался вопрос: «Как ты относишься к Ориону Лейку?» Но до него было далеко.

– Ты не хочешь этого знать, – сказала я, что означало: «Я не хочу этого знать».

Аадхья ничуть не смутилась.

– Ну, сначала нужно где-то добыть малии… – задумчиво произнесла она.

– Запросто, – отозвалась я сквозь зубы.

Аадхья рассуждала вполне логично, потому что для большинства начинающих малефицеров это основная проблема, а решение обычно предполагает множество интимных встреч, завершающихся кровью и воплями. Но моя беда заключается в том, что я могу случайно высосать жизненную силу из окружающих, инстинктивно бросив какое-нибудь страшное заклинание. У меня, например, есть отличное проклятие, вполне пригодное для того, чтобы стереть целый город с лица земли. Возможно, однажды я применю его, вместо того чтобы писать в газеты гневные письма о современной архитектуре Кардиффа. Не сомневаюсь, что оно способно истребить всех злыдней на школьном этаже, и заодно всех людей – хотя, вероятно, к тому моменту люди и так уже умрут, потому что я заберу их ману, чтобы наложить заклинание.

Аадхья и Лю замолчали. Обе посмотрели на меня с некоторым сомнением.

– Честно говоря, я не особо испугалась, – проговорила Аадхья. – Голосую за то, что ты не станешь малефицером.

Лю выразительно подняла руку в знак согласия. Я издала сдавленный смешок и тоже подняла руку.

– И я за это голосую!

– Рискну предположить, что с нами согласится почти вся школа, – продолжала Аадхья. – Давайте попросим ребят скинуться.

Я уставилась на нее.

– «Эй, ребята, кажется, Эль – вампирша, которая сосет ману. Может, поделимся с ней, пока она нас всех не высосала досуха?»

Аадхья хмыкнула и поджала губы.

– Необязательно просить всех, – медленно произнесла Лю. – Достаточно одного человека… например, Хлои.

Я вздохнула и промолчала. Это была не такая уж скверная идея. И даже не такая уж бредовая. Потому-то она мне и не нравилась. Прошло около месяца с тех пор, как мы побывали в выпускном зале, и я прекрасно помнила, каково это – носить на запястье нью-йоркский разделитель маны. Иметь под рукой столько силы было все равно что погрузить голову в бездонный колодец и беспечно, огромными глотками пить холодную свежую воду. Мне понравилось.

К этому было так легко привыкнуть.

– Думаешь, Хлоя откажет? – спросила Лю.

Я подняла голову и перехватила ее внимательный взгляд.

– Не в этом дело… – я шумно выдохнула. – Она предложила мне место.

– В союзе? – уточнила Аадхья.

– В Нью-Йорке.

То есть гарантированное место в анклаве. Большинство счастливчиков, которым члены анклавов предлагали место в союзе, могли рассчитывать лишь на то, что впоследствии анклав удостоит их вниманием, например даст работу. Обычно каждый год из школы выпускаются четыреста человек. По всему миру открыто порядка сорока вакансий в анклавах, и большая часть достается взрослым волшебникам, которые добиваются этого многолетним упорным трудом. Гарантированное место для вчерашнего выпускника – ценная награда, даже если речь не о самом могущественном анклаве в мире.