Пока шли, Лида болтала, но не забывалась, голос не повышала. Тем не менее ее болтовня меня отвлекала, к тому же она то и дело задавала вопросы и ждала ответы. Пару раз я буквально затылком почуял, что за нами наблюдают, вертел головой, но никого не засек.

Отвечал я Лиде неохотно, на сердце было все так же тяжко, неприятно. Я старался думать о родителях, об их самоотверженной заботе, о том, что они готовы умереть ради меня… Теперь моя очередь заботиться. Умирать за них смысла нет, но…

– Как думаешь, Тим, что это было вообще? – сбила меня с мысли Лида. – Апокалипсис этот наш? Я помню, разные киношки на эту тему были еще до Первой Волны. Пришельцы, зомби, пандемия, экологическая катастрофа. А произошло то, чего ни один писатель или режиссер не предвидел. И до сих пор непонятно ведь! Первая Волна…

– Буйные, – вставил я.

– Ага! Сначала все думали, что это революция, протестные акции, которые перерастали в вооруженные столкновения с военными. Но это происходило во всем мире одновременно, от Африки до Арктики. По телеку говорили, что это обдолбанные наркоманы рушат все вокруг… Я видела в Ютубе, как Буйные лезли по трупам, давили массой… Потом журналисты сделали вывод, что Буйные – это, как правило, люди с низким интеллектом…

– Тупое быдло, – хмыкнул я, оглядываясь. Нет, никто за нами вроде не идет. Откуда тогда острое ощущение слежки? – Быдла во всем мире куда больше грамотных и интеллигентных. Рэднеки, быдляки, мамбеты…

– Да. Потом стало ясно, что Буйные – это не совсем люди. Вернее, люди с выключенными мозгами. Поодиночке они неактивны и впадают в спячку. Но стоит зашуметь, как они оживают, сбиваются в стада, а потом в Орду.

– Знаю! Чего это ты мне лекцию читаешь?

– Хочу понять! А когда с кем-то разговариваешь, появляются интересные идеи… Так вот, после Буйных пришли мародеры…

– Ну, эти-то точно были нормальные, – отмахнулся я. – Просто жадные до халявы.

– Не факт, – заспорила Лида. – Они вели себя странно, боли не чувствовали, потом эта неутолимая жажда все осквернять… У нормальных людей такого не бывает. Или бывает?

– Наверное, нет.

– Вторая волна – Дьявольская Музыка. Девяносто процентов людей услышало в голове музыку и ушли под нее, как крысы за Гамельнским крысоловом…

– Кем? Каким крысоловом?

– Сказка такая была. Неважно. Тысячи и тысячи людей ушли пешком из городов и пропали без вести. Миллиарды людей во всем свете! Куда они делись?

– Инопланетяне украли.

– Думаешь? А я думаю, все эти люди все еще на Земле. Только превратились во что-то такое… чего мы не видим… Точнее, видим, но понять не можем, что это и есть люди. Я сон видела, что мои близкие, которые под Музыку ушли, стали частью природы…

Ну вот, сновидица нашлась, подумал я недовольно. Вбила в пустую черепушку, что ушедшие под Музыку превратились в деревья, теперь березки и сосенки, небось, обнимает. Были такие чудаки и чудачки еще до Первой Волны.

Но Лида не стала развивать тему вещих снов. Продолжила:

– Третья Волна – Оборотни.

Я вздрогнул.

– Часть выживших по ночам стала превращаться в нечто ужасное. Я думаю, что они и днем уже не люди.

– Люди, – оборвал я. – Днем они люди, самые обыкновенные. У меня… друг таким стал…

– И что с ним сейчас?

– Дома сидит, – сказал я. – Они же не могут покидать свои дома. Какая-то сила держит.

– Не все. Некоторые по ночам на улице бродят.

– Да это не Оборотни, наверное. Черти какие-то.

– Вот видишь, никакие не инопланетяне виноваты в апокалипсисе. Это дьявольские происки. Есть теория, что Буйными стали тупые и неграмотные, под Музыку ушла серая масса, а в Оборотней превратились те, кто всю жизнь прогибался под систему.

– Чего?

– Ну, двуличные люди, которые не Богу свечка, ни черту кочерга. Под любую власть ложатся.

Я негромко расхохотался.

– Вот херня-то! Тогда Оборотней было бы большинство! Миллиарды таких!

– А вот и нет. Основная масса людей – это ни то, ни се. Те, кто под Музыку ушел. А гибких приспособленцев гораздо меньше.

– Слушай, Лида, заткнись, а?! – не выдержал я.

– Ладно, – не смутилась она. – За друга обидно, да?

Я не ответил. Мы почти пришли. Я в очередной раз повертел головой – никого.

– А самое интересное во всем этом апокалипсисе, – снова забубнила Лида, – то, что электричество не вырубили. И воду. Но кто работает на электро- и водонапорных станциях, неизвестно. В то время как телеканалы накрылись, и радио не пашет. Один радиолюбитель в эфир выходил пару месяцев, но сейчас и он пропал.