Да что, в самом деле, Кикель будет читать пятнадцать полноценных работ? Три раза ха! Нацарапать что-нибудь – и дело с концом.

Зачет с первого раза не сдал из всей группы ни один человек. Мне Кикимора, только взглянув брезгливо на тощую тетрадку, заявила, что сразу заметно – тема мне не интересна. (Оружие эпохи становления государства Сиргарен, дубины, примитивные луки да один отнятый у заморских купцов бронзовый меч на десять дружинников племенного вождя. Я сперва не поверил, что такая тема вообще возможна, не о чем там писать, потом перевернул вверх дном две библиотеки и чуть не довел до нервного срыва ветеранов нашего клуба, выжал все возможное – и вот что заслужил…) Я должен более серьезно отнестись к заданию, проработать тему, расширить список использованной литературы и принести работу через день на дом к преподавателю.

Пересдача была сплошным унижением. Кикимора восседала в кресле в домашнем халате и тапочках с помпонами, надетыми на босу ногу, попивала кофе, а я стоял перед ней чуть ли не навытяжку и отвечал на дурацкие вопросы человека, не имеющего об оружии никакого представления вовсе. Вернее, пытался отвечать. Зловредная баба перебивала, слова не давала сказать – и наконец, заявив, что со мной все ясно, чиркнула в зачетке заветное слово и чуть ли не ногой указала на дверь.

Бурля от обиды и возмущения как кратер вулкана, я скатился по лестнице, пинком распахнул дверь… И услышал слабый вскрик. На брусчатке перед парадным сидела женщина… Нет, девушка. Нелепо одетая, с неухоженными рыжеватыми космами. Рядом валялась кошелка, из которой выглядывал помятый каравай.

Что, волчина бешеный, сорвал злость?

– Ох, извините! – я наклонился к жертве моей раздражительности. – Сильно ушиб?

Пострадавшая смотрела на меня и молчала, как утюг. Правую руку прижимала к груди. Тянулась открыть дверь, а тут…

Я поднял сумку с хлебом, отряхнул, вручил ее хозяйке и осторожно поставил ту на ноги.

– Давайте провожу. Вы в какой квартире живете?

Девица молча двинулась мимо меня в парадное. Словно во сне поднялась на третий этаж и позвонила в дверь Кикиморы.

Слова, которые сказала мне открывшая профессор университета, услышишь не во всяком притоне.

Позже, когда народ бурно обсуждал сданную сессию, я узнал, что с зачетом легко отделался. Многим однокурсникам приходилось являться на пересдачу несколько раз, а кое-кто даже таскался к черту на рога к Кикиморе на дачу.

Тогда же случайно подслушал, как наши девочки обсуждают прислугу Кикель. Вроде как дальняя родственница, какая-то деревенская дурочка. Еще бы, разве разумный человек может ужиться с Кикиморой?

И вот теперь эта Капитолина… Камилла… Растерянно переминается с ноги на ногу у знакомого парадного.

Я обогнул девицу и сделал пару шагов на пути к своему дому, когда за спиной раздался тихий всхлип.

Что мне Камилла? Я иду домой с тренировки. Сдал сессию. День сегодня хороший. Холодновато только на улице торчать.

– Что случилось? Ключи потеряла… потеряли?

– Нет. Я войти боюсь. Там на лестнице такие страшные…

– Тараканы?

– Люди.

– Ладно, идемте, провожу до двери.

Я взял мягкую безвольную руку и потянул Камиллу за собой. Она даже не упиралась. Значит, какие-то черти, засевшие на лестнице, – страшно, а незнакомый парень, который тащит ее в парадную, – нет. Разум, похоже, действительно детский.

Страшные-ужасные люди оказались даже младше пугливой служанки. Бестолковый молодняк, что в последнее время повадился сбривать часть волос, остатки красить в немыслимые цвета и взбивать в лихие коки, рядиться в рваные тряпки, расписывать себя татуировками и обвешиваться побрякушками, как дикари с Хинного острова. Я у дяди-адмирала снимок видел – один к одному. Как-то они себя называют, с кем-то враждуют, но для простых обывателей неопасны. Бояться их может только маленькая девочка.

Свирепая эта публика сидела на ступеньках лестницы, тянула из бутылок не выпивку даже, фруктовую водичку, и толковала о своем. На меня – ростом природа не обидела, рожа хмурая, волосы собраны в хвост, на лбу узкая повязка, испытанная и потрепанная в боях и походах наемническая куртка, учебный меч оставил в клубе – взглянули довольно равнодушно, но все же поднялись, освобождая дорогу, и, продолжая свой разговор, потопали вниз. Камилла по стеночке проскользнула вслед за мной.

Дождавшись, пока девица позвонит в нужную дверь, я отправился восвояси.

Каникулы прошли весьма недурственно. Я отсыпался, читал, рубился на мечах в фехтовальном клубе, играл в снежки с дочками Трэка. Мокрида затребовала нас с другом в Кортезьен, мы поехали и чуть не на вокзале были беспощадно поставлены на лыжи. Ни у меня, ни у скаегета опыта обращения с этим адским изобретением не было – мы постоянно падали, вывалялись в снегу и хохотали, как безумные. Мокрида, проносясь мимо, стращала нас походом на каток.

День проводов уходящего года пришлось посвятить дяде и родовому поместью. Тоже оказалось не так плохо. Хвала небесам, никто из родственников больше не явился, а адмирал Лусебрун после женитьбы на соседке, Бьянке де ла Нир, перебрался в ее Сливовую Косточку; в Туманное Озеро они приехали на один день только ради меня.