До шести вечера, до последнего автобуса, который уходил из Старых Шаур, Наташа успела все. Ни на минуту не присаживаясь и ничего больше не разглядывая и не любопытствуя. Хозяйка расплатилась с ней, женщины тепло простились, и Наташа, боясь опоздать, чуть ли не бегом помчалась на остановку, до которой было километра полтора.

Странное дело — при этом она почему-то чувствовала себя неблагодарной, не заработавшей и половины того, что ей было заплачено.

Вот почему, когда ей позвонили и попросили снова приехать, Наташа согласилась не раздумывая. «У мужа юбилей, — сказала Инна Семеновна, — мне одной не справиться. Вы меня, Наташа, очень обяжете…»

В пятницу, шестого августа, ближе к вечеру, она уже была у Смагиных. Вместе с Инной Семеновной обсудили планы, и вышло, что Наташе придется провести здесь уж никак не меньше двух дней. Сначала уборка и помощь по кухне, затем обслуживание застолья. Когда гости разъедутся — гора посуды и восстановление порядка. Ну и всякие мелочи по ходу. В понедельник рано утром полковник доставит ее в город — у него там как раз встреча с клиентами из России.

Она снова спала в том же флигельке, на рассвете купалась в прохладном озере. Навела блеск в доме, а всю вторую половину субботы вместе с Родионом и приходящим садовником занималась установкой огромного полосатого навеса, под которым предполагалось принимать гостей. С утра в воскресенье заново перемыла и перетерла весь фарфор и хрусталь, а затем со стопкой чистых скатертей направилась к столам, уже стоявшим под навесом…

Тут-то и появился Валентин.

После того как все семейство — он сам, сестра Александра, ее муж и девчонка — скрылись в доме, первым движением Наташи было помчаться во флигель, в три минуты побросать в сумку вещички и мотать отсюда. Плевать она хотела на эти деньги. Если хватятся, станет звонить Инна Семеновна, — сказать, зубы разболелись.

Но затем, слегка поостыв, подумала: хорошо, а что, собственно, может сделать ей этот тип? Чего она так перетрусила?

И вместо того чтобы удрать не оглядываясь, Наташа отправилась переодеваться. С хозяйкой было договорено — как только начнут съезжаться гости, сменить комбинезон на платье, в котором, возможно, придется подавать к столу и переменять блюда.

Платье у нее теперь было: уступив уговорам Анюты, Наташа купила легкое, летнее, дорогущее — мэйд ин Франс. Оно ей очень шло. А к платью босоножки на среднем каблучке — еще пятьдесят зеленых.

Она уже входила к себе во флигель, когда со ступеней большого дома ее окликнула Инна Семеновна.

— Наташенька, прошу вас, посидите с Джульеттой. Что-то она мне не нравится. А я пока разберусь с родственниками Савелия Максимовича.

Опять эта кошка!

— Так это свои? А я уже бежала переодеваться…

— Успеется. Я только сварю кофе и сейчас же к вам. Как это все некстати…

Хозяйка скрылась в доме, а Наташа направилась в зимний сад, рассеянно подумав, что, видно, Джульеттино время подходит и тут уж не отвертишься — природа.

Там уже прогуливался Валентин, с видом оценщика разглядывая стеллаж с орхидеями.

— Привет, — как ни в чем не бывало проговорил он. — Ты не меня тут ищешь, зайка?

Вид у него был довольный, и лишь нагловато-настороженный прищур выпуклых светлых глаз выдавал некоторое напряжение.

Наташа промолчала.

— Как ты тут оказалась? — Он загородил проход и не давал ей добраться до корзины с кошкой. Пришлось ответить:

— Устроилась на работу. Дай мне пройти.

— Савелию Максимовичу известно, кто ты такая?

— А кто ты, полковник знает?

— Что ты имеешь в виду?

Он неуловимо быстрым движением перехватил ее руку и как клещами стиснул запястье.

— Отпусти! — рванулась Наташа.

— Э-э, нет, красавица, так не пойдет, — от его благодушия не осталось и следа. — Ты сбежала, мы с тобой даже не поговорили по душам. Теперь эти странные намеки, враждебность. Я такого не люблю. — Он все-таки выпустил ее руку и криво усмехнулся. — Вечером уедешь отсюда с нами. Ты ведь мне кто? Невеста.

— Ты больной, — сказала Наташа. — Псих. Никуда я с тобой не поеду. У меня договоренность с хозяевами.

— Как миленькая поедешь. Юбиляр переживет. А его благоверная сама посуду вымоет. Иначе я сообщу брату, что в его доме находится воровка и убийца. Ты как представилась — Люсей? Думаешь, я не просек, почему ты оказалась в Завасино вместо того, чтобы ехать домой, в Луганск? У тебя же на руках были проездные документы. От кого ты прячешься?

Он был совершенно уверен, что снова поймал ее в капкан.

— Я назвалась своим именем. Давай, не теряй время, беги стучать… А что ты сообщил сестре, женишок?

— Сказал, что ты решила пожить у подружки, чтобы никого не стеснять. Да Александре плевать на твою персону, у нее своих хлопот полон рот. Так что, едешь?

— Да, — сказала она, чтобы он отвалил наконец, а сама подумала: хоть бы ты сгинул, проклятый недоумок!

Валентин сделал движение обнять ее, но послышались торопливые шаги хозяйки, и он отпрянул, напустив на себя безразличный вид. Наташа тут же направилась к кошке, на ходу услышав: «Валя, все удивляются, где ты пропал?» И его слащавый тенорок: «Инночка, да у тебя тут прямо амазонская сельва!»