– Ну да, ну да, – покивал Дэн. – Правда и есть: ну зачем успешному банкиру еще какие-то там крепостные? Возня только лишняя. Значит, не Раль. Тогда кто же?

– Мезель, купец, мог купить…

– Так-так…

– Кротов Иван Иваныч, помещик… Или Пафнутьев Ферапонт, хуторянин из капиталистых крестьян. Богато живет, однако… – Кондратий прищелкнул языком. – Две мельницы у него, артель рыболовная, скот… Работницы нужны. Мог, мог купить, да. Ну, или Кротов.

Выслушав, Давыдов потеребил усы:

– Ну, братец, давай тогда… Кто там первым будет по пути?

– Первый – Пафнутьев. У Нипролы мельницы да хутор его, ближе к побережью.

Денек между тем разгуливался. Как выехали из города, с залива ощутимо потянуло ветром. Пахнуло сыростью, толпившиеся вокруг дороги сосны и ели хмуро закачали кронами. Грунтовая, ведущая заснеженными лугами и лесом дорожка оказалась на удивление неплохою – хорошо укатанной и не особенно грязной. Видать, пользовались ею довольно часто. Ну так ведь и не Сибирь! Петербург, столица, всего-то верстах в семи! Правда, здесь этого вовсе не чувствовалось. Кругом леса, буераки… Глушь!

– Ого! А вот, кажется, и мельница! – заметив, воскликнул Денис. – А вон – и вторая.

– Подъезжаем, – согласно кивнув, Кондратий придержал лошадей. – Вон и повертка на хутор.

Свернули, покатили, плавно покачиваясь на заснеженных пологих ухабах. Вскоре за редколесьем показались постройки – большой, в два этажа, бревенчатый дом, несколько избенок поменьше, еще какие-то сараи, амбары, конюшня…

– Ты, Кондратий, покуда не говори, что мы девчонок ищем, – предупредил Денис. – Сюда обычно зачем приезжают-то?

– Кто зачем, – пересаживаясь на козлы, степенно пояснил извозчик. – Кто – зерна смолоть, иные – рыбу продать на коптильню. А кто и льна або конопли купить. Хороший тут лен, говорят. Да и конопля…

– Вот так и скажем. За коноплею явились! – не выдержав, Дэн негромко рассмеялся. – Да-а, вот времена, коноплю возами продают! Почти Амстердам!

На удивление, покуда никто к приезжим не подходил и ни о чем не расспрашивал, хотя народу на улице хватало. Мужики, бабы, детишки… десятка два человек. Правда, все они почему-то не работали, а как-то бестолково метались!

– Эй! – высунулся из пролетки Денис. – Мне бы конопли прикупить, пару телег… Хозяин ваш где? Эй, эй! Да что случилось-то? С чего б этакая суета сует?

– Хозяин наш, мил человек, в Питер еще вчера уехал. Через пару ден только будет. – К коляске наконец подошел осанистый мужик в добротном армяке из темно-зеленого армейского сукна и в лисьей богатой шапке. – Я – Дмитриев Игнат, староста. – Пригладив рыжеватую бороду, мужик с достоинством поклонился. – Ну, и за управляющего тоже. А конопли у нас нынче нету, по осени еще всю распродали.

– Вот ведь обкурится кто-то! – пошутил Денис.

– А суета… – продолжив, староста вздохнул. – Вдовица одна у нас поутру вздернулась… Хорошая, добрая баба. Сын у нее по осени ишшо утонул, перевернулися на баркасе…

– Вздернулась? – переспросил гусар. – А как зовут бабу-то? Вернее, теперь уж – звали…

– Да Степанидой кликали. Справная такая баба… была. Работящая и много чего умела. Ране, по младости-то, в Петербурге была в услуженьи у одной барыни.

– Степанида… – Давыдов еле сдержался. Ну вот… угораздило же… – Так из петли-то вынули?

– Вынули, господине, да поздновато. Не откачали, увы.

– А мне можно на тело взглянуть? Я, видишь ли, в некотором роде поли… тьфу, доктор.

– Да взглянете, барин, коль интересно. Эвон, в старой риге она… У ней и изба рядом. Детишки-то теперь бедные, ох… Ну, да ужо не оставим, поставим на ноги.

– В старой риге…

– Да вот, господине, прошу…

Женщина лежала на спине, прямо на полу, на соломе, рядом с печью для сушки снопов. Красивая, дородная, отнюдь не выглядевшая – даже в смерти – старухой, хотя уж и возраст – тридцать два… или где-то рядом.

– Тридцать годков как раз намедни исполнилось, – на ухо прошептал староста.

– Вот даже так? Всего-то тридцать…

– Мы за батюшкой послали уже…

– Правильно…

– Ах, Господи-и-и… Как же это – руки на себя наложить? Ишь, как лежит… как живая.

Как живая. Но все же что-то не так… Чего-то не хватает! Дэн присмотрелся повнимательнее… Обувь наличествовала – валенки. Длинная юбка, поверх посконной – верхней – рубахи зимняя накидка, шушун. Не полушубок, нет. Видать, наскоро выбежала… Зачем? И… чего не хватает-то… Чего? Ага!