Шрифт:
— Ну, наелась? — спросила она, видя, что я уже не ем, и чай не пью тоже, а прислонилась спиной к стене.
— Да, спасибо, — ответила я.
— А теперь давай-ка в душ, — мягко подняла она меня и направила в сторону ванной. — Иди, помой волосы, помажь их кондиционером, не знаю… Чем вы там мажете волосы.
— А вы?
— Я подожду тебя. Не боись, не сопру ничего, у меня пенсия военная.
— Да у меня и красть-то нечего…
— Тем более.
Я не стала возражать и приняла душ. Вымыла волосы, тело с гелем и мочалкой… И действительно стало легче.
В домашнем халате и тапочках я снова вернулась в кухню.
— Ну вот, другое дело, — развела руками соседка. — Ну кака красавица ты, Кристюшка!
Я смутилась. Совершенно незнакомая женщина, которая, впрочем, печёт чудесные пироги, мне говорила комплименты и радела о моём здоровье, словно мы родственницы. Это было очень странно, но нам обеим, видимо, было настолько одиноко, что мы словно тянулись друг к другу.
— Кто ж тебя так обидел, девочка? — спросила Люба, когда я съела ещё один кусок её пирога.
— Тёзка ваша, — вяло улыбнулась я.
— А-а… Эта умеет, — усмехнулась соседка. — Это ж какой придурок такую девчоночку как ты обидел? Ты ж сирота, да?
— А как вы догадались? — подняла я брови.
— Проживёшь с моё — и поймёшь — как, — ответила загадочно Люба, но я её поняла. Она имела в виду, конечно, прожитые годы и свой жизненный опыт. — Нетрудно догадаться. Ты ещё совсем молодая, чтобы жить одной, да и не звонит и не беспокоиться о тебе никто. Значит, некому.
Я опустила глаза. Да, некому. Люба абсолютно права — никому я не нужна.
Даже сама себе на данном периоде жизни.
— Ну рассказывай, — сказала она. — Что за хлопец?
И почему-то я рассказала ей. Всю нашу с Архипом историю с самой школы.
Как мы сначала ненавидели друг друга, потом полюбили. Пытались бороться против взрослых, провели ночь вместе, а потом он ушёл, оставив мне лишь деньги на проживание…
— Ладно, не горюй, — махнула она рукой, видя, как я опять утираю бегущие по щекам слёзы. — Не оценил, значит. Не стоит он твоих слёз. Будет другой, хороший. Ты ещё молодая да красивая какая… Ты, главное, не замыкайся в себе и не зацикливайся на этом. Хочешь, сериалы с тобой будем смотреть по вечерам? Сейчас такой классный, турецкий показывают — ох и страсти у них там кипят. Приходи, посмотрим с тобой.
— Я не люблю сериалы, — улыбнулась я ей. Мне всё равно было приятно, что она предлагает мне это. От души ведь, я чувствовала. — Но спасибо.
— Тогда работу ищи, — выдвинула она новую идею. — Не позволяй себе раскисать! Работа у тебя есть?
— Нет, — покачала я головой. — Как раз планировала начать искать.
— Вот, — подняла она палец вверх. — Ищи, ищи, милая. И работу найдёшь, и покой.
Мы ещё долго говорили с Любой, почти до самой ночи.
Я открылась ей, поделилась своими бедами, и моя ноша словно стала в два раза легче.
Я последовала её совету и не позволяла себе упиваться страданиями по Архипу.
Нашла себе место секретаря в большой корпорации, куда брали на небольшой оклад, но зато не требовали образование в университете. Я проходила обучение и вскоре мне предстояла стажировка и оформление в штат.
Люба стала часто наведываться ко мне и всё-таки подсадила меня на свой сериал!
Пока он шёл, мы с ней вязали. Точнее, она учила меня. Мне неожиданно понравилось вязание… Отвлекало от ненужных грустных дум.
Вот такая у меня образовалась необычная шестидесятилетняя подруга.
Зато вместе мы справлялись с нашим одиночеством.
В квартиру, которую мне отдал Владимир, никто посторонний так и не пришел. Никакого подвоха от него не оказалось…
Я не могла поверить в то, что теперь в моей жизни наконец-то всё устаканилось, пока…
Пока меня не стало мутить по утрам, не вырвало по дороге на работу и не началась задержка… Коллеги на работе посоветовали купить в аптеке тест для определения беременности, и кое-как взяв себя в руки, я купила его и сделала.
— Две… — шептала я белыми губами, смотря на чувствительную палочку в своих дрожащих пальцах. — Две… Две.
ГЛАВА 9.
— Да не рыдай ты.
Люба поставила передо мной чашку с чаем.
— Не рыдай, тебе говорю. Бывают ситуации и хуже.
— Куда уж хуже… — хлюпала я носом.
— Да уж поверь мне — бывает хуже! — села напротив меня за столом соседка. — Ты как назовёшь-то его?
— Его? — подняла я глаза.
— Сына своего, — отпила она из чашки свой чай.