— Ну вот — сейчас говорю.

— А Дина в курсе ваших решений? — спросила я.

Если он переедет в Питер, то и Дина переедет. Она не могла не знать о планах мужа, иначе — что они за семья такая?

Впрочем, какая они семья, меня мало заботило. Лишь бы эта “семья” не лезла больше в мою. Но как этого избежать, если мы теперь будем работать все вместе на постоянной основе? Может быть, Архип ещё предложит нам дружить семьями?

Так и хотелось разбить чашку из-под кофе о его башку! Прямо еле поборола это желание.

О Дине мы заговорили с ним впервые. Внимательные синие глаза продолжали смотреть в мои, пытаться ловить мой взгляд. Я же глаза постоянно опускала или смотрела в окно. Ну нет у меня желания смотреть на него, а зачем он пялится на меня — понятия не имею…

— Конечно, в курсе. Она поедет со мной. Я же не вчера это придумал и решил, — спокойно улыбнулся Архип.

— Понятно, — ответила я. — Извините, мне нужно…попудрить носик.

Я взяла свою сумочку и удалилась в уборную.

Там, прислонившись лбом к холодному зеркалу, попыталась успокоиться.

Ну почему общение с бывшим любимым немедленно вызывает у меня тахикардию?

Почему все слова о Дине причиняют боль?

Почему я так нервничаю из-за его переезда сюда?

Потому что знаю, что не смогу с ним работать.

Я жила лишь одним: что он сделает свою работу и уедет. А теперь он огорошил меня известием, что уедет, но вскоре вернётся насовсем, да еще и беременную Динку притащит. Столько лет прошло, а ненависть к сводной сестрице не остыла…

Она забрала у меня всё, что могла. Всю мою жизнь, любимого парня…

Как теперь я буду смотреть ей в глаза и улыбаться?

Нет, я не смогу. Это просто исключено! Я не готова так над собой издеваться.

Проще уволиться.

Причина? Придумаю что-нибудь. Возможно, Никите стоит рассказать, что Ветров и есть тот самый бывший, и что я не хочу с ним работать и вообще как-то пересекаться.

Уверена, Никита меня поймёт. Просто я не хотела его волновать лишний раз, но если выхода не будет, то конечно, я расскажу.

Я поправила мейк и вернулась в кафе.

— Всё в порядке? — спросил меня Ветров.

— Да. А что со мной могло случиться? — словно равнодушно пожала я плечами.

— Вы просто так побледнели, когда я сказал про переезд.

Он сузил глаза и смотрел на меня.

Как меня задолбал этот взгляд питона…

Что ему надо от меня?

— Вам показалось, — улыбнулась я. — Я просто боюсь летать.

— Ну, два часа как-нибудь потерпите.

— Конечно.

— Нам, кстати, пора, — сказал Архип, подавая мне пальто. — Объявили начало регистрации на наш рейс.

— Слава богу, — выдохнула я, надевая пальто.

Спустя ещё почти целый час мы наконец оказались на борту самолёта.

И тут я ощутила, как стал набирать скорость мой пульс — я в самом деле боюсь перелётов. Но куда деваться…

Я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Надеюсь, всё кончится быстрее…

Архип сидел рядом и читал какой-то бизнес-журнал.

Мы пристегнули ремни и приготовились к взлёту.

Всё прошло спокойно. Когда самолёт набрал высоту, я наконец открыла глаза и смогла дышать спокойно.

Потом увлеклась своими мыслями…

Интересно, как там мои мужчины? Костик в садике и Никита в офисе?

Нормально ли доехали до сада?

Хорошо ли позавтракал сынок?

Не плакал ли он без меня?

Как долечу — сразу позвоню Никите и узнаю, как они там.

Внезапно самолёт стало трясти.

— О боже, — вырвалось из меня.

Капитан борта объявил в микрофон, что мы угодили в небольшую зону турбулентности, и волноваться не следует. Но я уже испугалась так, что сердце барабанило где-то в ушах. Я не могла дышать, у меня началась паника.

— Кристин? — обеспокоенно позвал меня Архип, вглядываясь в меня.

— Мне страшно! — прошептала я и не осознавая, что делаю, просто вцепилась в его руку.

— Да брось ты, ну просто турбулентность…

— Мне страшно! — повторила я, закусила губу и заплакала.

Я не хотела делать это при нём, но страх оказался сильнее меня… Слёзы так и бежали по моим щекам.

— Ну ты что такая трусишка, а? — рассмеялся Ветров, а потом притянул меня к себе на грудь.

Я вцепилась пальцами в его пиджак. Уткнулась в него носом. Одной рукой я сжимала его руку, а другой — ворот пиджака. И так сидела, пока нас не перестало трясти.