Мама только покачала головой.

– И долго ты будешь прятаться?
– спросила меня, укачивая внука, который уже засыпал.

– Не знаю, - ответила тихо.
– Все так запуталось, - добавила вздохнув.

Заметив, что Янош уснул, мама понесла его в детскую, а потом спустя пару минут вернулась ко мне.

– Кстати, а когда Ева вернется, я же толком с ней не попрощалась, что там случилось?

Бабушка улетела с Наной и Ратмиром. Из-за забот о сыне я даже ничего не поняла, что произошло.

– Ратмир открывает новый бизнес. Нана с детьми одна. К тому же она снова беременна.

– Правда? Как здорово!
– порадовалась за сестру.
– Надеюсь Ева пробудет там не очень долго. Тяжело без нее.

– Думаю долго. Нана очень ее просила. Беременность тяжелая. Сейчас она в больнице.

– С ума сойти. Я совсем ничего не знала, - испытала угрызение совести.

Из-за своих проблем совсем не интересовалась, что происходит с близкими.

– Ничего…- похлопала по руке меня мама.
– Все наладится.

– Значит мы одни с сыном останемся?

Мама ведь тоже скоро должна вернуться домой. Там маленький брат, который остался с няней. Да и отец может заподозрить неладное. Чудо, что он до сих пор этого не сделал.

– К сожалению, да, милая, - с сочувствием в голосе сказала мама.
– Ты же знаешь, у меня много дел. Можно попробовать подыскать няню для Яноша, - предложила она.

– Нет, не хочу, - возразила ей.
– Он спокойный, справлюсь сама. Да и после всего, не смогу его оставить с чужими людьми, - объяснила ей, и она не больше не настаивала. Тему свадьбы тоже старательно обходили.

Через два дня мама уехала. Я осталась одна с сыном. Справлялась как могла. Переживания и беспокойства отошли в сторону. Жизнь стала течь своим чередом.

От мамы узнала, что Марик тоже вернулся в Россию. Но он всегда знал, что происходит с его сыном, я это точно знала. Множество раз видела, как со стороны за нами наблюдают. Вначале подумала, что это люди отца, но мама сказала, что он пока ничего не знает. Оставался Марик. Я не стала возражать. Под присмотром было спокойнее.

Звонила Лика, рассказала, что никто из знакомых не узнавал старшего сына Кемаловых. Он сильно изменился, стал серьезным: никаких клубов, выпивки, женщин. Так же звонила Алуна, интересовалась здоровьем внука. Не понимаю зачем, но стала рассказывать о Марике. Его день теперь состоял из маршрута работа-дом. Она тоже заметила изменения в сыне. Большую часть времени Кемалов старший проводил в новой детской комнате, стены которой были завешаны фотографиями Яноша. Не понимала, как его жена с этим мирилась. Да мне, по правде, было все равно. Их жизнь, как хотят, пусть так и живут. Старалась не вникать в слова Алуны, так как не собиралась быть частью их жизни. Роль любовницы не для меня. Камнем преткновения между Мариком и Мадиной быть не желала. Последнее, что услышала от Алуны - это то, что Марик занялся благотворительность. Теперь он помогал детям с редкими генетическими заболеваниями. Услышанное никак не вязалось с тем Мариком, которого я знала. Поэтому быстро об этом позабыла.

Через неделю я снова поехала в клинику, где лечился Янош. В течении нескольких месяцев нужно было сдавать контрольные анализы. Сделав все что следовало, я решила зайти к доктору Маккензи, поздороваться:

– Здравствуйте, - сказала, войдя в его кабинет.

– О, добрый день. Рад видеть, - улыбнулся мужчина.
– На осмотр?

– Заехали сдать анализы, - кивнула ему.
– Как вы поживаете?

– Как всегда, весь в работе. Вместо того, чтобы работать с людьми, вожусь с документами, будто у нас некому этим заняться, - недовольно пожаловался мужчина, откладывая бумаги в сторону.

Услышав его слова, меня как ошпарило.

– Какой кошмар, я ведь за последний месяц не заплатила, - произнесла взволнованным голосом.

– Как не оплатили?
– хмыкнул доктор.
– У вас все оплачено. И за последний месяц, и за саму операцию.

– Как же? Какую операцию? Что-то я не понимаю…

– А что тут понимать?
– улыбнулся он, поправляя очки.
– Вы болели тогда, и я отдал счета вашему мужу.

– Мужу?
– проговорила растерянно.

– Донор Яноша, разве не ваш муж?
– теперь уже удивился господин Маккензи.

Ничего не смогла ответить. Этому человеку лгать не хотелось. Изобразив улыбку, перевела тему и немного пообщавшись, вышла из кабинета.

Идя по коридору недоумевала, зачем Марик оплатил лечение моего сына? Еще оказалась что и операция платная была. Почему мне не сказали? Я была в диком смятении.

Не помнила, как добралась до дома. Постоянно думала о Марике. Зачем он это сделал? Я ведь могла сама все оплатить. Против воли сама того не осознавая, постоянно вспоминала его. Его слова, поступки. Чем больше думала, тем становилось все сложнее совладать с эмоциями.