Бабуля, обняв меня, увела на регистрацию, а потом усадила в самолет. Весь полет я проспала.

Через несколько часов мы были в Англии. Вызвав такси поехали в наше новое пристанище - большую квартиру в центре города. По приезду Ева начала обустраивать наш быт, а я закрылась в своей комнате. Замкнулась в себе, не хотела ни с кем общаться. Так прошло несколько недель. Через месяц началась учеба. Было немного сложно, но я втянулась. В разы сложнее стало, когда начал расти живот. Мне было стыдно, что я позорю не только себя, но родителей. Не будучи замужем, не имея даже парня, я была в положении. Успокаивало то, что со мной не учились студенты моей нации. Не пережила бы такого позора.

Время пролетело быстро, и спустя семь месяцев, я почувствовала, что малыш хочет появится на этот свет.

Вызвали такси и поехали с бабушкой в больницу. Мои мучения было не описать. Такую дикую боль я еще не чувствовала. Было безумно страшно, но я желала своего малыша. С нетерпение ждала его появления. Я всегда любила детей, но учитывая последние события, вся беременность прошла в забытье. И только во время родов я поняла, что хочу этого малыша. Проснулся материнский инстинкт. Мой мальчик. Я всем сердцем любила его. Взяв его на руки любовалась его красотой. Была самой счастливой во всем мире. Осознала, что восемь месяцев назад приняла правильное решение.

Через пять дней нас с малышом выписали. Пришлось взять академический и я могла теперь спокойно проводить время с сыном.

Мы с бабушкой долго думали над именем нашего мальчика и решила назвать его Янош. Про его отца я знала очень мало, Кемалов Марк Яношевич и все. Фамилию малышу я дала свою, благо в Англии не указывают отчество.

Мой малыш стал моим воздухом, смыслом жизни. Бабуля все смеялась, говорила, что я такая молодая, а с ребенком справляюсь, будто пятерых вырастила. Я все делала инстинктивно, всегда чувствовала, что хочет кроха. Старалась как могла.

Так пролетели полгода и в один из дней мы поехали на осмотр к детскому доктору на плановое обследование. Сдали анализы, прошли некоторых узких специалистов, все было хорошо, никаких отклонений. Уставшие и радостные приехали домой. На следующий день мы с сыном гуляли в саду и у меня зазвонил телефон. Это была Марта, педиатр Яноша. У нее был взволнованный голос, и она попросила приехать чтобы пересдать анализы. Я немного испугалась, но на утро сделали как она просила. Приехали в клинику, сдали анализ крови и ждали ответ. Через пол часа пришла Марта и пригласила меня в свой кабинет. Ева с сыном остались снаружи. Марта очень волновалась, старательно подбирала слова, и я не выдержала:

– Что с моим сыном?

– У него редкое генетическое заболевание. Мне очень жаль.

Мне показалось, что я ослышалась. Ну не может быть такого в реальности? Просто не может? Какая-то дешевая драма. Не правда. Я столько пережила, неужели этого мало? Не хотела верить, что это возможно. Мой ангелочек такой маленький, а уже какие-то заболевания. Нет, все-таки они ошиблись, надо пересдать анализ.

– Марта, это невозможно, проверьте еще раз. Я настаиваю.

– Мы сделали много анализов. Ошибки нет. Прости.

– Нет. Этого не может быть. Не правда.

– Айнара, я все понимаю, но это ничего не изменит, нужно начинать лечение. Янош растет. Время против нас. Ты молодая, малыш крепкий, у вас есть шансы.

– Конечно есть. Я на все готова. Что нужно делать?

Я уже не могла сдерживаться, слезы стекали по щекам и подбородку. Не могла описать свои чувства. Будто кто-то наносил удары в сердце, снова и снова. Никому не пожелала бы испытать подобного.

Еще немного поговорив, я вышла. Ева сразу поняла, что что-то случилось. Я подошла к спящему сыну, поцеловала и сказала:

– Ты мой, только мой. Эта проклятая болезнь не заберет тебя у меня.

Мы приехали домой, и я все рассказала бабушке. Она так рыдала…

Через несколько дней, мы собрались и поехали в отделении детской иммунологии, куда нас направила Марта. Я дрожала от страха, когда видела больных детей. Сама когда-то работала в детском отделении и помогала им. Там дети мне казались счастливее, мы не давали им возможности грустить. Отчего-то я относилась к их болезни не серьезно, но сейчас было все иначе. Болезнь коснулась моего сына. Все краски померкли, все кругом казалось серым и мрачным. Сама атмосфера навевала грусть и уныние.

Нас поместили в палату и начались исследования, а после и первое лечение. Я не жалела денег на экспериментальные лекарства. Приходилось конечно просить их у родителей. Я всегда мало тратила, а тут такие суммы, но родители не возмущались. Списывала на то, что хожу на разные курсы и на гардероб, так прошло полгода. В один день пришел мистер Маккензи, наш лечащий врач и вызвал меня к себе. Не к добру, подумала я.

– Госпожа Айнара, есть серьезный разговор.

– Я вас слушаю, - дрожа, ответила ему.