Во-первых, мне так и не удалось перевестись на бюджет, а на платное обучение денег у нас не было, поэтому я взяла академ. Но чувствую, если и дальше так пойдет, то я рискую остаться недоучкой. А это значит, что как только Захар раскрутится, ему станет стыдно за меня.

Во-вторых, кредит. Меня просить ему не стыдно, а у родителей – стыдно. Хотя я рискую последним, а у них кубышка толстенькая. Да-да! Он почти женился, показал свою самостоятельность. Ну это, как и я. Теперь кушайте эту самостоятельность, не обляпайтесь.

Но это цветочки, все можно пережить, был бы милый рядом… Но стать суррогатной матерью, девять месяцев носить чужого ребенка и относиться к этому, как к работе инкубатора? Когда он будет пяточкой или локотком толкаться? Когда он будет моей плотью и кровью? В конце концов, мне его придется рожать, и судя по тому, что я знаю, занятие это не из приятных.

Да, он свернул тему, но я прочитала в его глазах явную надежду.

И как быть с любовью? Смогу ли я расстаться? Ведь я просыпаюсь с мыслями о Захаре и засыпаю с ними же. Я обнимаю его подушку, когда он в командировках, ношу его футболки, как фетишистка…

Или поступить, как Скарлет? «Об этом я подумаю завтра»? А пока нужно решать вопрос с жильем и работой. Какой-нибудь угол?

Я села на лавку и воткнулась в интернет. Создала резюме, расписав свои достоинства. Может, приукрасить и написать неоконченное высшее? Как сказал Захар, это не вранье, а антикризисная мера? И это дает мне шанс даже претендовать на должность гувернантки! А они получают прилично.

Природный оптимизм взял свое, и я вернулась домой уже в более бодром расположении духа. Будем решать вопросы по мере их поступления.

Отбросив терзания насчет «правильно – неправильно» поступаю, я заявила чуть ли не с порога:

– Захар, я с тобой к Демиду не поеду. Я буду искать постоянную работу. И буду счастлива, если у тебя все наладится, и ты сможешь погасить кредит.

Намеренно не говорю «мой кредит», чтоб не дать ему повод думать, будто я не жду от него решения этой проблемы.

– Мышонок, мне кажется, что ты во мне сомневаешься. Я тебе сделал предложение, а ты напоминаешь про кредит, - Захар с заметным разочарованием посмотрел на меня. Раньше, до его намека на суррогатное материнство, я, несомненно, дрогнула бы и сделала все, чтоб только в глазах любимого исчез этот лед. Но не сейчас. Мое «Верю в тебя» слишком дорого обходится.

– Я очень ценю твое предложение и хочу, чтоб у тебя все наладилось быстрей. А я со своей стороны постараюсь семейный бюджет пополнить. Не сердись.

– Сержусь. Но так и быть, съем на ужин твои пельмешки.

Худой мир лучше доброй ссоры. И я трусливо на него соглашаюсь.

Не успела дверь закрыться за нашей незадачливой соискательницей, как Луша повисла на мне, как панда на эвкалипте.

– Папа, я хочу Машу!

– Ты не можешь хотеть Машу, она не игрушка. И она не справится с твоим воспитанием.

– А кто справится? Те противные тетки, которые играть не разрешают? Да? Или Илонка твоя?

– Луша, о взрослых нельзя говорить в таком тоне. Их надо уважать. А ты этого не умеешь делать. Теперь понимаешь, что тебе нужна профессиональная гувернантка. Которая не будет идти на поводу у твоих капризов.

– Папа, я не вожу свои капризы на поводке. Я хочу Машу. Она тебя не боится, значит, мы с ней будем играть, - маленькая манипуляторша выдала свой секрет с потрохами. Вот что ее зацепило! Да, для работающих на меня я может и есть Великий и Ужасный. И естественно, никто из тьмы нянь, перебывавших у нас, не посмеет отступить от плана, разработанного Илоной и утвержденного мной.

А с Машей она надеется получить послабления.

– Это кто сказал, что она меня не боится?

– Она сама сказала! – надеясь, что это как-то повлияет на мое решение, выдала дочь и преданно заглянула мне в глаза.

– Ребенок, ты должен понимать, что хороший не тот, кто все позволяет, а тот, кто хочет добра. Чтоб ты развивалась, в школу пошла подготовленной. Так что давай закончим этот разговор.

– Тогда я уйду из дома! – категорично заявила она, разжав объятья и воинственно скрестив руки на груди.

– Детка! Ну не плачь! Давай заведем тебе собачку!
– Илона, подавив раздражение, предпринимала героические попытки успокоить расстроенную падчерицу.

– Лучше заведи себе змею! Не будешь доставать папу, что чувствуешь себя чужой cреди нас. Будешь с ней среди своих!

– Прохор! Это переходит все границы! – претендентка на мое сердце не выдержала. – Ты знаешь, что она меня еще дурой обозвала?!

– Луша, ты должна извиниться! – я включил строгость на максимальный уровень, но результата не достиг.