— Просто, будь вы выпускником Белогорского училища, вы бы знали, кто у Артёма тесть. Может, вам стоит извиниться за сказанное?

— Сосунок. Перед кем извиниться? Рыжим недоразумением или недоразвитым вроде тебя? — перешёл на оскорбления Гнётов.

— А вот оскорблять нас не надо. Казарма-то, закрыта, товарищ капитан, — сказал я.

Зря я наверное сейчас начал угрожать офицеру. Можно и получить за такое. Хотя… четвёртый курс, думаю, простят. Тем более, что кроме слов Гнётова, который, выходит, не любит третью эскадрилью, доказательств нет. Парни с моего взвода меня не сдадут.

— Два шага назад, товарищ курсант. Это приказ, — спокойно произнёс капитан. — Чего у тебя там под столом?

Здесь лучше не спорить. Хоть, и я на своём поле, но есть Устав. Надо подчиниться. Правда, влетит теперь нам. Будем давить на то, что никто не знал, что в банках.

— Давай проверим, а? — сказал Гнётов, подходя к моей табуретке и доставая так и не открытую мной банку.

В глазах ребят начала угасать надежда, что спесь с этого зализанного сошла. Правда, её ещё нужно открыть.

— Думаете, я идиот, что не понимаю для чего это застолье? Выпить захотелось в честь рождения ребёнка? — продолжил он наслаждаться своей победой, доставая из специального кармана стропорез.

В данный момент он и правда был похож на маньяка. Так у него горели глаза, когда он делал разрез в крышке.

— Кружку придвинь, — сказал он мне, указывая на железную посуду. — Может быть, ты теперь извиниться надумал, герой? — спросил Гнётов, наливая из банки.

— Было бы за что, всё равно бы не извинился, товарищ капитан.

— А я давал тебе шанс.

Капитан поставил банку, взял кружку и начал опробовать переданный нам Никодимовичем продукт. Вот и всё! Теперь нужно смотреть, что скажет Гнётов после пробы.

Странная реакция у этого парня на целую кружку самогона. Не передёрнуло даже. А рожа недовольная просто жуть! Будто у него есть «Ламборгини» и этот спорткар только что поцарапал на «Запорожце» пенсионер.

— Гадость какая. Лучше бы реально самогон притащили. Через час приду, проверю, что вы в кроватях, — погрозил нам пальцем Гнётов и направился к двери.

Никто не сдвинулся с места, пока дверь не закрылась. Сам я совершенно ничего не мог понять, почему этот непонятный элемент сначала испортил нам настроение, угрожал, был на грани нашего разоблачения в вопросе спиртного, а потом просто ушёл после всего одной кружки самогона.

— Может, ему самогон не понравился? — предположил Тёмыч. — Отец говорит, что у Никодимыча вечно тухляк получается. Пить невозможно.

Странно, что и запаха нет от этого народного продукта. Самогон издаёт специфический аромат, если только Никодимович не открыл новый секрет приготовления.

— Сейчас проверим, — сказал я и налил себе немного в кружку.

— Не пей из этой кружки. Заразишься ещё дебилизмом от Гнётова, — предостерёг меня Макс.

— Ну чего там? — спросил он, когда я испил прозрачной жидкости.

— Тёмыч, не знаю как самогон, но берёзовый сок Никодимыч делать умеет, — улыбнулся я, и весь взвод облегчённо выдохнул.

Пришлось нам без горячительных напитков отметить рождение моего тёзки и сына нашего друга. А сок и правда отменный получился!

Прошло пару недель с момента, моего полёт без фонаря на больших высотах. В причинах данного инцидента особо не разбирались, поскольку и самолёт цел, и у меня проблем не было со здоровьем.

Поработали специалисты по безопасности полётов из самого управления Белогорского училища, сделали выводы, и вернулись к своим обычным делам. Основной причиной, как обычно бывает во многих подобных случаях, был объявлен износ конструкции.

— Как выразился командир по итогам расследования нашего инцидента — главное все живы и здоровы, — объяснил в большом классе эскадрильи Ребров на очередном контроле готовности. — Теперь о завтрашних полётах. Наши повзрослевшие птенчики приступают к нанесению ударов по полигону с МиГ-21.

А вот это уже будет интересно. Как объявил нам на постановке комэска, работать будем неуправляемыми авиационными ракетами С-5 или НАРами.

Мишенную обстановку изучали уже на спортгородке со Швабриным, который для нас выложил на земле схему полигона.

— Выходим на боевой, включаем прицел и пикируем на мишень. Предварительно запоминаем её место расположения, поскольку поле большое. Всем надо поработать. Вот 221я мишень, — указал Фёдорович на выложенный из маленьких камней силуэт машины.