Альбоина развернулась и покинула шатёр твёрдым шагом. Видимо, пошла думать.

— Зачем ты так? — неодобрительно спросила у Эйриха сестра.

— Как? — не понял Эйрих. — Альбоины в моих планах не было, я изначально задумал женить Альвомира на каких-нибудь высоких и сильных женщинах детородного возраста, чтобы дети его стали такими же сильными, как и он. Так что это я ещё иду ей навстречу, а она нос воротит. Что ты сам об этом думаешь, Альвомир?

— Альби хорошая, деда, — с виноватой улыбкой пожал плечами гигант. — Нраица.

Он вытащил из кармана целых две деревянные статуэтки, изображающие Альбоину. На одной она с копьём, а на другой с мечом и щитом.

— Альвомир не против, как видишь, — усмехнулся Эйрих. — Так что всё дело за ней.

Ещё это гарантирует безбедное существование для неё, если она решится на такой брак, ведь Эйрих не станет обижать своего протеже денежным содержанием, а наоборот, обеспечит его так, чтобы никто не мог сказать, что Эйрих не соответствует своему прозвищу.

— Ладно, — произнесла Эрелиева равнодушным тоном, хотя лицо её отчётливо показывало, что она недовольна. — Отдыхай.

Сестра покинула шатёр, а Эйрих прикрыл глаза.

— Деда, — заговорил вдруг Альвомир.

— Да? — вновь открыл глаза Эйрих.

— Правда, деда, что женщин будит многа? — спросил великан с надеждой.

— Правда, — ответил Эйрих. — Очень много.

— Ты лучший, деда, — улыбнулся Альвомир.

— Это ты лучший, Альви, — улыбнулся Эйрих ему в ответ.

Гигант покинул шатёр, оставив Эйриха в одиночестве, размышлять и планировать.

/5 октября 409 года нашей эры, Восточная Римская империя, диоцез Фракия, окрестности г. Адрианополя/

Аланы приехали с семью старейшинами, бесспорным лидером которых являлся старейший из них — алан по имени Ир.

— Хочу услышать причины вашего прибытия, а дары можете отложить на потом, — попросил Эйрих.

Беседа с аланами происходила у его шатра, где ему поставили удобное римское кресло, из личных запасов сенатора Куруфина, проведывавшего его на днях.

Самочувствие у Эйриха было отличное, хотя рёбра, при резких движениях, побаливали. Но чувствовалось, что он идёт на поправку и скоро сможет возглавить войско против гуннов.

— В традициях моего народа сначала дарить, а уже потом переходить к беседе о делах, — произнёс Ир.

Остальные старейшины, задумчиво поглаживающие свои бороды, согласно кивнули.

— А в моих традициях о делах говорить после сытной трапезы, чтобы дельные мысли не отпугивались чувством голода, — хмыкнул Эйрих. — Но мы сейчас не едим, а это значит, что мы идём наперекор моим традициям. Не будет ли вежливым вам пойти наперекор своим?

— Несмотря на юность, ты мудр, претор Эйрих Щедрый, — кивнул Ир. — Что ж, тогда отложим дары на потом.

Они успели показать ему драгоценные соболиные шкуры, доставленные из-за земель Гипербореи, что за Рифейскими горами. (2) Римляне с тамошними племенами не торгуют, но это успешно делают аланы, перепродавая ценные меха соседним племенам и народам.

— Итак, чего вы хотите? — спросил Эйрих. — Я все эти дни терялся в догадках, но ничего убедительного надумать так и не сумел.

— Мы хотим присоединиться к вашей державе, — ответил Ир. — Слышали мы, что вы принимаете новые роды в свою общность…

Эйрих попытался вспомнить о существовании вольных аланов, но не смог.

— Насколько я знаю, вы подпятны гуннам, — произнёс он полуутвердительно.

— Это было так, — не стал спорить Ир. — Но мы снялись с наших кочевий и ушли за Дунай. Руа не смог нас остановить, потому что мы заручились поддержкой Дариураша, прикрывшего наш отход своим войском.

Так как они пришли напрашиваться в пока ещё остготскую общность, условия Дариураша их не устроили и они пошли дальше. А сам гуннский претендент не стал тратить силы на отказавшиеся присоединиться аланские роды, потому что воинов, которые обязательно погибнут в ходе противостояния, лучше использовать для битв против Руы, чем тратить так бесполезно…

— Чем именно вас так прельстило присоединение к, будем откровенны, чужакам? — поинтересовался Эйрих.

— По степи ходит очень много слухов, — произнёс Ир, с философским видом посмотрев в никуда. — Говорят, что остготы устроили новый порядок, в котором нет места рейксам и каганам, но зато есть место старейшинам, вершащим судьбу всего народа сообща.

— Слухи, в кои-то веки, не врут, — усмехнулся Эйрих. — Вы, разумеется, всё выведали и вас устроили такие условия, так?

— Всё уже решено на совете родов, — кивнул главный старейшина. — Нас устраивают такие условия, поэтому мы готовы присоединиться.