Демонстрация способностей будущих легионеров прошла блестяще, как и всегда, но Эйрих чувствовал, что им нужно больше времени. Желательно, ещё пару лет интенсивной подготовки, а потом их можно будет осторожно применять в бою.

После ухода с платеи легионеров, начался этап демонстрации эквитов.

Конные лучники, многострадальное детище Эйриха, продемонстрировали какие-то навыки, чуть более существенные, чем раньше, после чего пришёл черёд эквитов-контариев. Эти поражали широкие и узкие мишени, потому что задачей всадника было не просто врезаться во вражеский строй, а точно поразить воина противника, чтобы пика прошла через два-три бронированных туловища, а не зарылась в землю.

Эквитов учат точности и решительности. Последнее особо важно, потому что далеко не каждый способен решиться скакать во весь опор навстречу вражеским копейщикам. Ум-то решительно понимает — контос гораздо длиннее обычной пехотной ланцеи, но сердце нервно спрашивает — а что будет, если нет? А ещё такой удар это гарантированная смерть для некоторой части эквитов, поэтому каждый из них должен быть готов умереть. Всё это накладывает ограничения на набор и в эквиты-контарии годятся далеко не все хорошие всадники…

Мишени были поражены, несколько контосов сломано, наблюдающие за действом зрители в восторге, а Эйрих доволен. Пусть завершение подготовки второго легиона ещё даже не на горизонте, но прогресс есть, и он впечатляет.

— Я доволен, — произнёс Эйрих, обращаясь к Руссу. — Сколько времени, по твоей оценке, займёт полноценная подготовка, если учитывать уже достигнутые успехи?

— Год, а лучше два, — ответил Лузий Русс. — В тот раз ты дал нам лучших, а сейчас дал только очень замотивированных. Они очень сильно хотят стать легионерами, но они юны и слабы, сам видел. Это можно исправить только временем подготовки.

— У тебя будет столько времени, — пообещал ему Эйрих. — Что же об обещанных тобой людях? В Сенате уже поднимали вопрос о выдаче земли инструкторам — вас уважают даже наши старики и никто не может сказать, что они не знают благодарности.

Вопрос действительно поднимался, причём аж самим Сигумиром Беззубым, полностью оправившимся от своей болезни. Он ставил неблагодарность к римским инструкторам в вину Эйриху и сенаторам из бывшей красной фракции, которые «повели себя с ними как ветреные шлюхи из римских городов». Пришлось ответить ему, что никто о римских инструкторах не забыл, но землю им будут выдавать позже и поближе к Риму или Флоренции. В итоге старик успокоился и не стал публично сомневаться в словах Эйриха, зато усомнился в них приватно. Тогда Эйриху пришлось раскрыть Сигумиру свой план и тот окончательно успокоился, оценив его действия как «по-римски хитрые».

— Мы всей душой признательны старейшинам, — поклонился Русс. — И я работаю над этим. Как ты смотришь на восточноримских юристов?

— Если эти юристы будут способны решить мои проблемы, то пусть будут хоть персидскими, — ответил на это Эйрих. — Меня не интересует, к какому народу они принадлежат, меня интересует результат.

Возможно, лучше было сохранить часть разбирающихся в местной ситуации нобилей, но тогда вышло бы, что Эйрих не хозяин своему слову, а это недопустимо. Его репутация держится на том, что он всегда выполняет обещания и добивается желаемого. Он редко что-то обещает и никогда не обещает того, чего не может добиться. Даже небольшой ущерб репутации, который ему всё равно простят, слишком высокая цена ради облегчения своей работы. На том и стоит.

А проблемы, в основном, касались граждан Вероны, которые, как оказалось, совершенно неспособны жить самостоятельно и нужно постоянно вмешиваться в их дела. Остальные магистры тоже сейчас переживают не лучшее время, потому что даже первый консул Зевта вынужден принимать посетителей и решать чужие повседневные проблемы, не говоря уже о втором консуле Балдвине, недавно предложившем съездить в Персию, чтобы договориться о грядущих поставках зерна в Рим. Ему так осточертело почти безвылазно сидеть в здании Сената и решать бесконечные проблемы, что он готов убраться за тридевять земель, лишь бы подальше отсюда.

Всем плохо, никто не отсиживается — это единственная причина, по которой Эйрих ещё не начал убивать исправно приходящих ко времени приёма посетителей.

— Тогда, в течение двух-трёх месяцев, я полностью решу твою проблему, — заулыбался Русс. — А пока что могу предложить тебе кандидата — Эмилия Вестина. Юрист из Сирмия, он помогал мне выбить из властей надел земли.

— И как, успешно? — поинтересовался Эйрих.

— Не очень, — покачал головой Русс. — Но тогда никому и ничего не дали, потому что уже заранее всё решили в Константинополе. Он, каким бы ни был юристом, не был в силах это изменить. Но юрист хороший.

— Когда он прибудет? — спросил Эйрих.

— Он сообщил, что берёт очень много, — предупредил примипил-инструктор.

— Насколько много? — уточнил Эйрих.

— Пятьдесят силикв в декаду, — ответил Русс.

— Это ты называешь много? — усмехнулся проконсул. — Если он оправдает мои ожидания, то меня устраивает такая цена. Но если будет мздоимствовать — его ждёт декапитация. Он согласен на такие условия?

— Я знаю Вестина как честного человека, — нахмурил брови примипил.

«Честный юрист» — это что-то новое даже для Эйриха, живущего вторую жизнь. Пусть в прошлой жизни он не знал именно этого слова, но оно являлось аналогом китайского законника, то есть человека, хорошо знающего законы государства и выправляющего их искажения, искривления и злоупотребления. И когда Темучжин имел с ними дело, только страх долгой и мучительной смерти вынуждал их действовать честно…