— Всё это нужно обсуждать в Сенате, — произнёс Зевта. — Да-да, ты сейчас скажешь, что мы слишком прислушиваемся к нашим старикам, что это делает нас слабее и так далее — можешь не утруждаться, я всё это уже слышал и твои слова не повлияют ни на что. Это наш образ жизни, мы уважаем седину, мы верим, что мудрость стариков точно не доведёт до беды.

— О, ты читаешь мои мысли, Зевта, — слегка удивился Лимпрам. — А я заготовил целую речь…

— Старики нас ещё не подводили, чего нельзя сказать о рейксах и вождях, — продолжил Зевта, проигнорировав слова маркоманна. — И я до сих пор не могу понять, чего ты от меня хочешь, Лимпрам. Брак Эйриха с любой из твоих дочерей не даст тебе того, чего ты ожидаешь: это Сенат решает, что мы будем делать, а чего не будем. Я могу лишь предложить им инициативу, а конечное решение примут они и только они.

— На кой вам вообще всё это? — недоуменно спросил Лимпрам. — Какой в этом смысл?

— Смысл в том, что старики смотрят дальше, чем мы, молодые… — Зевта посмотрел на голубые небеса, в которых плыли белые перистые облака. — И все они достаточно стары, чтобы не ставить ни во что авторитет друг друга, что помогает во время прений.

— Прений? — не понял Лимпрам.

— Споров, — ответил Зевта. — Ты сам как думаешь: кто в ходе споров придёт к лучшему решению — старики или молодые?

Маркоманн задумался и даже зачесал затылок под шлемом.

— Старики, наверное, — ответил он, пожав плечами. — Они-то всяко больше знают, пожили ведь…

— Тогда, раз ты сделал такой вывод, у тебя не должно остаться вопросов о том, почему мы собрали наших старейшин в Сенате, — усмехнулся Зевта.

— А ты тогда кто, раз всё решают ваши старики? — недоуменно спросил Лимпрам. — Я-то слышал, что тебя чуть ли ни рейксом избрали, а тут оказывается, что сенат какой-то…

— Я — первый консул, — с гордостью произнёс Зевта. — И я — проводник воли Сената.

— Эх, выходит, что никакой ты не рейкс… — покачал головой маркоманн, после чего указал на Эйриха. — А этот тогда кто?

— Он претор, — ответил Зевта. — Тебе это ни о чём не говорит, да и не должно. Если ты разочарован, то это твоя проблема.

— Ещё как, сука, разочарован! — прорычал Лимпрам. — Я пришёл говорить с рейксом, а ко мне пришли какие-то стариковские подстилки!!!

— Ты не оставил мне выбора, — вздохнул Зевта. — Готовь свои войска к бою.

— Я вызываю тебя на поединок, Зевта, сын ты шлюхи! — яростно выкрикнул маркоманн.

Зевта, уже отвернувшийся от него, повернул к нему голову.

— Мелковат ты, чтобы бросать вызов первому консулу. Ни рылом, ни знатностью не вышел.

— Ах ты, сукин сын!!! — Лимпрам схватился за секиру.

— Альвомир, — произнёс Эйрих.

Гигант всё понял правильно, поэтому аномально быстро подскочил к маркоманну и сшиб его, уже поднявшего секиру, одним ударом кулака в челюсть.

— Альвомир спас тебя от совершения величайшей подлости, Лимпрам, но не от намерения её совершить, — с разочарованием произнёс Эйрих, глядя, как рухнувший на землю маркоманн потрясённо крутит головой и глазами. — Переговоры священны, нельзя бросаться на людей с оружием в руках — этому должен был научить тебя отец, и если учил, то ты его сегодня опозорил. Иди к своим воинам и скажи им, что ты обрёк их сегодня на смерть.

Остготская делегация села по коням и поехала к легиону, оставив маркоманнов, не ставших усугублять произошедшее непотребство — за такое нарушение священных правил можно и чести лишиться. Лимпрам позволил себе слишком многое, поднял оружие — это значит, что Зевта в полном праве ответить. Банальный поединок ничего бы не дал, всё равно пришлось бы биться армиями, поэтому он принял взвешенное и разумное решение уклониться от бессмысленного и рискованного занятия. Нынешний статус позволяет, и более того, Сенат бы был очень недоволен, подвергни Зевта себя неоправданному риску. Потому что на него у всех планы, он выгоден Сенату, а значит, должен жить.

— Приготовиться к бою!!! — на скаку выкрикнул Эйрих. — Переговоры закончились неудачно, они решили, что в силах потягаться с нами! Покажем же им всю серьёзность их ошибки!!! Русс, жду в своей ставке!

Спрыгнув с коня у уже разбитого Виссарионом и Хрисанфом шатра, Эйрих сел на свой раскладной стул и дождался прибытия отца. Тот подъехал с небольшой задержкой, потому что тоже проехал мимо когорт и ляпнул что-то вдохновляющее.

— Потянем их? — тихо спросил Зевта, садясь на табуретку, любезно подставленную Виссарионом.

— Потянем, — уверенно заявил Эйрих. — Лимпрам зол, хочет крови, поэтому будет атаковать в лоб. Кочевники, конечно, представляют определённую угрозу, но наши конники смогут их обезопасить.

К командной ставке, расположенной на небольшой возвышенности, подошли Эрелиева и Альбоина.

Последнюю Эйрих несколько раз видел в деревне, а также услышал о ней, что у неё какие-то непонятные шашни с юношей из рода Фритхельма, что сенатор из Белой фракции. Вроде как поговаривают, будто бы она хочет остепениться и осесть на родовой земле, которую выделят её мужу, в случае их женитьбы. Но всё это слухи, потому что обсуждать с ней всё это Эйрих не посчитал нужным. На тренировочный поход она вызвалась сама, а Эйрих не стал ей мешать.