Поэтому, когда мой телефон резко зазвонил, я едва не выронила нож из рук. Правда, вместо ожидаемого имени Гриши, я увидела имя Марики.

— Да? — торопливо ответила я.

— Мариш, он дома? — шмыгнув носом, спросила Марика.

— Нет. Со вчерашнего дня его не видела.

— Понятно, — Марика раздраженно цокнула языком, затем снова шмыгнула носом.

— Ты плачешь? — встревоженно спросила я.

— Нормально всё. Просто Никиты тоже нет и дозвониться я ему никак не могу.

Тревога Марики мне была вполне понятна. Я вдруг вспомнила избитого Юру.

— Он действительно замешен в том, в чем его обвинил Гор? — тихо спросила я.

— Да, — немного помолчав, нехотя ответила Марика. — Но я ничего не знала. Я думала, что у нас с Никитой любовь и серьезные отношения. Мариш, это он увёз Никиту. И я боюсь, что Гриша просто убьет его.

Я закрыла глаза и постаралась усмирить свои эмоции и не позволить им заставить усомниться в Горе.

— Вряд ли, — ответила я. — Вполне вероятно, что его могут избить. Очень сильно. И сделают это в наказание.

— Я даже знаю, кто это исполнит, — фыркнула Марика. — Мамон. Уверена, ему это доставит особенное удовольствие. А Гриша… ты, похоже, думаешь о нем лучше, чем он есть на самом деле.

— Разве его руки запятнаны чужой кровью? — прямо спросила я.

— Нет.

— Тогда почему ты думаешь о нем хуже, чем он есть на самом деле? Или тебе просто сложно принять то, что ты ошиблась в Никите?

Повисла пауза. Кажется, я попала в самую цель.

— Да, сложно, — нехотя созналась Марика. — Я была в нем уверена, Мариш. Абсолютно уверена, понимаешь? Никита так красиво ухаживал, заботился обо мне. Я… я была счастлива с ним.

— Ты в первый раз по-настоящему влюбилась, — мои слова должны были прозвучать вопросительно, а получилась лишь констатация факта.

— Да, — тяжело вздохнула Марика.

Мы с ней оказались поразительно похожими. Несмотря на разные характеры, мы обе сильно обожглись в отношениях, которые искренне считали идеальными. Нас предали. По-разному, но всё-таки предали. Жестоко.

— Я поговорю с ним. Попытаюсь тебе помочь.

— А чем ты тут поможешь? — Марика невесело засмеялась. — Время отмотать назад вряд ли у тебя получится.

— Хотя бы попытаюсь всё объяснить Грише. Упрошу его, чтобы он не срывал на тебе свою злость. Ты ведь не виновата…

— Виновата, — отрезала Марика и в этот момент решительность в ее голосе была поразительно созвучна с решительностью Гриши. — Я должна была быть умней.

Наш телефонный разговор закончился моим обещанием перезвонить, как только я что-то смогу узнать. Но Гриша дома так и не появился. Зато вместо него приехал Мамон.

— Мне нужно вещи взять. Гор просил, — коротко предупредил он и ушел в кабинет.

— А где сам Гриша? — я бросила кухонное полотенце и направилась вслед за Мамоном.

— Разгребает дерьмо, устроенное одним ублюдочным компьютерщиком, — с открытой неприязнью ответил Мамон.

— Мне Марика звонила. Она очень расстроена…

— Из-за урода своего?

— Из-за всей сложившейся ситуации, — мягко поправила я.

— Мы мокрухой не занимаемся. А если Марика надеялась, что я буду аккуратен с ним, то зря. Он еще долго проваляется в больничке.

Мамон быстро собрал какие-то бумаги, взял ноутбук, спрятал его в чехле и поторопился выйти из кабинета.

— Она знает, что совершила ошибку. И думаю… думаю боится Гриши.

— Правильно делает, что боится, — ухмыльнулся Мамон. — Но Гор никогда не причиняет вред своим. Таково правило.

— Марика знала, что именно ты займешься Никитой, — зачем-то выпалила я, когда Мамон уже был на полпути к выходу.

Услышав мои слова, он резко остановился, затем медленно обернулся.

— Это моя работа. Я выполняю поручения Гора. И мне плевать, как она к этому отнесётся. В конкретном случае у меня на первом месте — работа.

Мамон больше ничего не сказал. Он ушел, громко хлопнув дверью.

В этот день я была чрезмерно рассеянной. Сначала дала Нане надеть два носка разной расцветки, затем пришлось возвращаться за телефоном, потому что я его забыла. В ресторане Стас был вынужден мне несколько раз повторить одну и ту же информацию, потому что на средине его отчета я теряла внимание.

Все мои мысли были заняты Гришей. Я физически не могла думать о себе, своей работе, когда в жизни близких людей творился полный хаос. И пусть с Марикой мы не были теми подругами, которые выросли вместе, но это и не имело никакого значения. Такова моя суть, моя природа — я не могу думать и заботиться исключительно о себе. Это у меня получалось только в определённые редкие моменты моей жизни.