Сильно-сильно стиснув ручки своей сумочки, я постаралась медленно и ровно выдохнуть. Мамон завёл двигатель и нажал кнопку на руле. Включилась аудиосистема. Через несколько секунд пространство автомобиля заполнило тяжелое вступление с отчётливо различимыми басами и солом гитары.

Я поёжилась и осторожно взглянула на Мамона. Он, качая своей бритой головой в такт музыки, выехал со двора. В этот момент все мои семейные проблемы показались смехотворным пустяком, в сравнении с той ситуацией, в которой я сейчас находилась.

Мужчина закурил. Барабаня пальцами по рулю, он выпускал густые струи дыма. Я закашлялась. У нас в семье никто никогда не курил. Поэтому к никотину я в принципе относилась резко негативно. Мамон включил кондиционер и прибавил скорости.

Мое сердце так быстро и беспокойно затрепыхалось в груди, что мне даже стало тошно. Страх продолжал зреть внутри меня, пуская метастазы по всему моему сознанию и танцевать под эту тяжелую музыку.

— Сколько Юра задолжал? — глядя на дорогу, спросила я.

— Гор расскажет, — коротко ответил Мамон, и сигарета переместилась с одного уголка его рта, в другой.

Я попыталась среди страха и паники найти хотя бы маленький клочок спокойствия, чтобы всё хорошенько обдумать. На что Юра мог занять денег? Очевидно, что на свой бизнес. Один кредит уже в банке был взят. Юра хотел его оформить на меня, но я безработная, поэтому этот момент ему пришлось взять на себя.

Господи, какая же я всё-таки дура! Было ведь столько подсказок, столько мелочей, которые уже давно свидетельствовали о том, что у нас с Юрой, как у пары, возникли серьезные проблемы. А я в упор ничего не видела. Или просто не хотела видеть.

Еще часть денег вложили Юрины родители. И этого, кажется, хватило. Процесс был запущен. Но раз Юра взял еще денег, значит всё было не так гладко, как он мне рассказывал. Я прикрыла глаза и прижалась затылком к подголовнику. Во что Юра нас втянул?

Фантазия под натиском сумасшедшего страха рисовала жуткие картины дальнейших событий. Меня убьют. Или изнасилуют. Или сделают и то, и другое. И я никогда больше не увижу ни свою дочь, ни родителей. Не стоило садиться в машину. Но у меня не было другого выхода.

Юра явно связался с серьезными людьми. И от них так просто не сбежишь и не спрячешься. Открыв глаза, я отвернулась к окну. Нет. Впадать в истерику сейчас никак нельзя. Хотя я каждой клеткой своего тела ощущала, как паника, продолжая разрастаться, стремилась накрыть с головой. И эта музыка… Она била по барабанным перепонкам.

Хотели бы убить — убили. Вряд ли стали бы церемониться. Скривившись от таких мыслей, я попыталась хоть чуть-чуть успокоиться. Этим людям нужны их деньги. А убийство никак не поможет вернуть свое.

Значит нужно было просто дождаться встречи с этим Гором и узнать все подробности. Раз уж Юра не посчитал нужным посвятить меня в свои дела, значит, это сделает совершенно посторонний человек. Оставалось только надеяться, что этот человек окажется не таким, как его дружок.

— Приехали, — оповестил Мамон и резко затормозил. — Выметайся.

Пригладив дрожащими и совсем ледяными пальцами свои волосы, я торопливо выбралась из машины.

Мы находились на территории одного из самых дорогих жилых комплексов города. Периметр окружен забором. Есть отдельный пост охраны. Мозг, чтобы хоть немного сбавить напряжение в моем сознание, тут же выдал вполне очевидный факт — здесь живут далеко не бедные люди.

Мамон широким быстрым шагом направился в сторону парадного входа, подсвеченного белым светом уличных фонарей. Прижав, сумку к груди, я последовала за ним.

В просторном квадратном холле сидел консьерж. Бритоголовый, не обращая на него никакого внимания, пошел дальше. Я на несколько секунд застыла почти у самых дверей. Может, попросить помощи? Консьерж на вид мужчина крепкий. Во всяком случае плечи и шея, которые хорошо просматривались из-за стойки, свидетельствовали именно об этом.

Но я быстро отмахнулась от этой мысли. Мамон остановился и бросил недовольный взгляд через плечо. В ярком освещении холла он выглядел еще более устрашающим. Массивная челюсть под бородой была чуть выдвинута вперед. Широкий нос явно несколько раз ломали, потому что он немного неровный. И взгляд такой колючий, ненавистный. Эта ненависть явно не предназначалась лично мне. Мамон ею окутывал всё, что его окружало.

— Вам помочь? — вежливо поинтересовался консьерж.

Я не совсем поняла, обращался он ко мне или к бритоголовому. В любом случае это уже не имело значения, потому что я сдвинулась с места и пошла вперед.