То, что происходило дальше, напоминало один большой балаган.

Не могла прийти в себя, смотря на взбешенного Ширхата. Раньше мне казалось, что улыбчивый и нежный мужчина совершенно не умеет злиться… Как же сильно я ошибалась.

В зеленых глазах горело пламя, пока он разговаривал с отцом надоедливой девицы. А когда из-за одного остолопа, решившего помахать красной тряпкой перед разъяренным быком, прилетело мне, не смогла сдержаться.

Рухташ обещал, что у меня будет два дня, за которые я планировала прийти в себя и подумать. Принять новую жизнь и мужчин, с которыми предстоит научиться жить.

И вот сейчас, прожигая взглядом двух балбесов, решивших все за меня, чувствовала безумное желание запустить в них чем-нибудь тяжелым. Но они ясно дали понять, не приму такой уклад – отбор будет жестким.

– Катитесь к черту! – в ответ на их ухмылки, фыркнула я, направляясь к тропе.

– Рина. Куда ты? – уже спокойно позвал Ширхат, пока растерянные аркаи следили за происходящим.

– Куда – куда?! Домой! – резко развернувшись, развела руки в стороны.

“Поговорим наедине! Я вам устрою сладкую жизнь! – мысленно зашипела на мужчин, предвкушая скорую трепку. – Потом посмотрим, как вы за меня будете решать!”

– Хитарис, ты должна остаться, – услышала я незнакомый голос, отмечая, что с лавки поднялся брат самого говорливого из аркаев. – Хочу, чтобы ты тоже слышала. Пока на теле женщины нет метки, она никому не принадлежит! Рухташ? Ширхат? Я прав?

Быстро зыркнув на вожаков и заметив, как они напряглись, застыла в ожидании.

– Так вот не вам решать, кому она позволит это сделать! Ведь насильно вы ее не посмеете взять! Такое преступление даже вождям племени не простится! – довольно хмыкнул он. – Как минимум самка должна желать вас! А я что-то не очень вижу влечения.

“И что я наделала? Ирка, длинный язык тебя точно погубит! Иначе никак! Расхлебывай кашу, которую заварила!”

– А давайте мы не будем рассуждать, к кому меня влечет? – сверкнула раздраженным взглядом на болтливого аркая, решившего поумничать.

Пусть я еще и не определилась, пусть не решила, чего хочу, но не собиралась позволять никому говорить от моего лица – ни вожакам, ни уж тем более этому парню, который мне сразу не понравился.

– Так я же только говорю как есть! Чтобы они не забрали тебя насильно! – возмутился он.

– Могу я узнать, где тут насилие? – вздернула я брови. – Разве меня волоком тащат в пещеру? Кажется, я сама иду!

– Но ты же сказала… – растерялся самец, непонимающе хлопая глазами.

– То что я сказала, это МОЕ ДЕЛО И МОИХ МУЖЧИН! Разве не так?! – рыкнула в ответ приставучему аркаю. – Не люблю, когда решают за меня. Вот и возмутилась! Правда, мальчики? – послала вожакам самую милую улыбку, на которую только была способна. – Подумаешь, характер у меня сложный!

– Так и есть! – вовремя подобрался Ширхат.

– Рина уже выбрала! – подтвердил Рухташ, мгновенно расслабляясь.

– А метки? – никак не мог угомониться недовольный говорун.

– Что не так с метками? Я не самка племени, у нас мужчин не принято сразу на ложе приглашать! Метки появятся, когда я захочу! Раз уж это право остается за мной! – стараясь не поддаваться панике, хмыкнула в ответ, надеясь, что правильно поняла смысл их “меток”.

– Хм… вот как, ну смотрите! – самодовольно усмехнулся мужчина, осматривая меня сальным взглядом с головы до ног, отчего по коже побежали неприятные мурашки и появилось безумное желание искупаться. – Эта девица еще успеет передумать, раз уж так умело водит вас за нос.

– Ты можешь не переживать на этот счет! Как бы не сложилась моя жизнь, эти изменения тебя не коснутся! И прекращай совать нос в чужую кровать, выглядит жалко!

Более слушать треп болтливого аркая я не собиралась. Кинув на него последний пренебрежительный взгляд, отправилась к пещере, в которой планировала спрятаться от всех.

Утро выдалось сумасшедшим, так что нормальный завтрак обернулся нервотрепкой и мигренью. Желудок нещадно сводило, а я продолжала посыпать головы вожаков пеплом, сокрушаясь на двух упрямцев, самым наглым образом решивших мою судьбу за меня.

Раздраженно расхаживала от стены до стены, когда штора отодвинулась в сторону, являя мне Ширхата с тарелкой ароматного мяса и неизвестных овощей. Следом за ним вошел Рух, держа в руках графин и еще одну миску, в которой красовались свежие фрукты ярких цветов.

– Из-за нашей суеты тебя даже не покормили, – улыбнулись оба брата, и Ширхат поставил на столик принесенное.

– Не хочу! – буркнула в ответ, хотя на самом деле умирала с голоду.

Вот только собственный желудок меня подставил. От запаха сочного жаренного на костре мяса живот заболел, жалобно урча.