Все чувства Энтрери пришли в состояние убийственного спокойствия, когда она увидела корону Всевластия. Но ее поразила не красота и сила короны, а хрустальные глаза Вершителя — вот что ее ошеломило.

Глаза Истинных Королей.

Князь поднял голову смотря твердо в лицо Верховному Магу.

В зале царила мертвая тишина.

— Ваше слово Истинный, — с почтением произнес Магистр Ордена Двух Домов Империи.

— Я согласен с вашим решением о создании Третьего Королевства, но Амира Т'Нурра станет моей женой. Ей будут восстановлены полностью ее права на имя, титул и возвращены родовые земли, замки. Мое решение на благо мира и властью данной мне Богиней, неоспоримо.

— Я не против этого союза, — выкрикнул повеселевший Атрогейт.

Принцессу затрясло от обуревавшего ужаса, и она вскочила, дрожащие руки сжались в кулаки. И все услышали ее слова. Негромко. Но в тишине, что стояла вокруг, эта фраза звучала хлестким выстрелом:

— НЕТ!

Ее «Нет» пролетело по залу и болью отозвалось в сердце князя.

— Нет! Я не стану вашей женой Вершитель. Я приняла решение и озвучила его перед лицом собравшихся.

Черная бездна глаз смотрела на нее равнодушно, бескровные губы треснули улыбкой.

— Ненавижу вас князь, — процедила Амира сквозь сжатые зубы.

Мира же потеряла дар речи, как и способность хоть что-то соображать. Мысли ее перепутались. Она не могла понять того, что сейчас происходило. Откуда у него корона? Кто он? Откуда в нем столько власти? И ОН РЕШИЛ СДЕЛАТЬ ЕЕ СВОЕЙ ЖЕНОЙ?! Значит он знает, что она жива!

— Совет не вправе оспаривать слово Истинного, — медленно сказал Маг, — но девушка не желает этого брака. Почему именно она, Вершитель?

Но князь молчал и смотрел на нее.

— Сделай что-нибудь, — в панике взмолилась Амира и выпустила Миру.

Глаза Миры блеснули, и маска разлетелась на осколки. Она подняла взгляд на Вершителя и встретилась с его темным взглядом.

На один долгий миг оба затаили дыхание — такой острой и сладкой оказалась эта боль.

Не осталось ни тайн, ни печалей, ни сокрытого, ни потерянного. Прошлое и будущее умерли, а на смену им пришло бессмертное настоящее.

Она видела его.

Он видел ее.

А больше они не видели ничего.

На мгновение он всматривается в ее глаза, затем какой-то нюанс его лица смягчается, и его глаза светлеют.

— С возвращением, — бесстрастно сказал он.

— Взаимно, — тихо ответила она.

Любовь, которую Мира испытывала к нему, возвращает ее костям стальную грацию, а ее духу — стойкость надежды. Именно сила любви удерживает тьму в узде.

— Я не могу стать твоей женой Азамат, — прошептала она.

Его лицо было застывшим и ничего не выражало. Совсем. Глаза казались кусками безжалостного льда. Обжигающего холодного, ужасающе прекрасного…

— Твой выбор? — равнодушно поинтересовался он.

— Мой выбор!

Он стремительно направился к ней. Это было похоже на взрыв, когда сознание не успевает оценить происходящее. И смотрел не мигая, его взгляд ничего не выражал, лицо казалось высеченным из камня. Он изучал ее в такой манере, которая ей не нравилась, и она больше никогда не хотела ее видеть. И не прикасался к ней. Да ему и не нужно. Порой ей казалось, что радость от встречи они ощущают на клеточном уровне, посылая друг другу импульсы, создающие напряжение, усиливающие желание и любовь, объединяющие между собой острова, которыми они являются.

— Ты станешь моей женой Мира.

— Нет, — прошептала она.

Сердце его болезненно вздрогнуло, а затем вернулось к нормальному ритму.

— Почему? — тихо спросил он.

— Нам нужно поговорить. Ты и я. Наедине. После Совета.

Несколько секунд он просто смотрел на нее, изучая.

Все присутствующие следили за ними, и не прерывали их.

— Мира!

Ее имя было единственным, что он смог произнести. Но от тона, которым это было сказано, вздрогнули все. И оцепенели в недоумении от того, с какой силой его руки сжали ее плечи.

Но она была относительно спокойна.

— Я знаю, что делаю. — Его дыхание было прерывистым, губы плотно сжаты и чуть вздрагивали от того, что он хотел, но не смел ей сказать. Словно понимая, что неосторожное слово может ненароком разрушить то, что их связывало.

Он медленно опустил руки, но стальные зрачки продолжали смотреть в глубь нее.

— Ты должна мне доверять.

Как только Мира отошла от него князь некоторое время молчал словно обдумывая что-то, затем резко вскинул голову.