Дверь в коридор резко распахнулась, и на пороге, сверкая пуговицами, звездами, нашивками и юбилейными значками, возник Лаптев. Чиж и водитель почтительно вскочили со своих мест: это был именно тот случай, когда соблюдение субординации оставалось последним средством самообороны. Подполковник прошел в свой кабинет, даже не удостоив их взглядом, и от души грохнул дверью.

— Baby's in black, — доверительно сообщил водителю Чиж.

— Чего? — уныло переспросил тот.

— Крошка в черном, — перевел майор. — В некоторых переводах стоит: «Она в трауре». Песня такая. Музыка Джона Леннона, слова Пола Маккартни.

Исполняет подполковник уголовного розыска Лаптев.

— Эх, — безнадежно вздохнул водитель.

— Заходите по одному, — послышалось из кабинета. — Иванов первый!

— Эх, — повторил водитель и скрылся в кабинете, бесшумно притворив за собой дверь.

Чиж устроился поудобнее на стуле, закурил и стал ждать своей очереди, пуская дым в потолок.

Абзац заглушил двигатель пикапа и несколько секунд сидел неподвижно, прикрыв глаза и пережидая ощущение бешеной гонки. Шею саднило там, где ее оцарапала выпущенная наугад пуля, воротник кожанки сделался скользким и неприятно лип к коже. «Ну и видок у меня сейчас», — лениво подумал Абзац и открыл глаза.

Вокруг негромко шумел лес — не мрачный еловый, как вокруг дачи Кондрашова, а светлый березовый. Среди берез тут и там медными колоннами торчали сосны. Двигатель мерно тикал, остывая, где-то пробовала голос пичуга. Абзац провел ладонью по шее и бросил на нее взгляд. Ладонь была в крови.

«Могло быть хуже, — подумал он, открывая аптечку и поворачивая зеркало заднего вида так, чтобы видеть себя. Вся левая сторона шеи была густо перепачкана кровью, хотя оставленный пулей след выглядел довольно безобидно — пустяковая царапина, и не более того. — Если бы не тот ментяра с его пивом, все могло обернуться во сто раз хуже. Сейчас я бы уже вовсю давал показания. Или, что еще смешнее, валялся бы у Кондрашова во дворе свистком кверху, как неодушевленный предмет.»

«Вот так депутат, — подумал он о Кондрашове. — Заговоренный он, что ли? Второй раз пытаюсь к нему подобраться и второй раз едва успеваю унести ноги. Спасибо тому менту…»

…Мент встретился ему в лесу в двух шагах от дачи. Собственно, он был в штатском и меньше всего походил на мента — этакий прокуренный, скверно выбритый хиляк примерно одного с Абзацем возраста, в грязноватой полотняной курточке серо-стального цвета, в застиранных черных джинсах, кроссовках и кожаной кепчонке, надетой, очевидно, по случаю дождя. В руке у этого типа был полиэтиленовый пакет, в котором что-то предательски позвякивало на каждом шагу. Абзац, который никогда даже не пытался притворяться опытным лесовиком, производил слишком много шума, продираясь через малинник, и потому не услышал приближения мента, который тоже пер через кусты напролом, как сошедший с рельсов локомотив.

Они столкнулись буквально нос к носу и замерли, на какое-то время остолбенев от неожиданности. Абзац как раз продумывал последние детали своего плана, целиком сосредоточившись на том, как обмануть охрану дачи. В голове у него клубился ставший привычным янтарный туман, вызванный парами шотландского виски, и потому тип в кожаной кепке возник перед ним совершенно неожиданно, как чертик из табакерки. Судя по его округлившимся глазам, он тоже не ожидал встречи. Потом Абзац вспомнил о своей маскировке и от души посочувствовал незнакомцу: неожиданное столкновение в сумрачном ельнике с таким косматым чудищем наверняка было испытанием даже для очень крепких нервов.

— Ты чего? — спросил тип в кепке, перекладывая свой позвякивающий пакет из правой руки в левую. Вопрос был задан явно рефлекторно — парень просто ляпнул первое, что пришло в голову.

— А ты чего? — настороженно осведомился первым пришедший в себя Абзац. — Заблудился, что ли?

Услышав нормальный, вполне человеческий голос, которым разговаривало чудище, гражданин в кепке буквально на глазах успокоился, поправил свой головной убор и вдруг посмотрел на Абзаца с нехорошим, каким-то очень профессиональным прищуром.

Его правая рука стала понемногу подниматься вверх. Абзац с трудом удержался от того, чтобы не присвистнуть. Перед ним, несомненно, был охранник — если не сотрудник личной «секьюрити» господина Кондрашова, то, как минимум, сторож дачного поселка. Наметанный глаз профессионального киллера мгновенно отыскал и идентифицировал десяток мельчайших специфических подробностей во внешнем облике и выражении лица незнакомца, которые свидетельствовали о том, что человек в кепке — не просто случайный прохожий.

«Будь оно все проклято, — подумал Абзац. — Это ж надо, в самом начале! Подкрался, называется. Если так пойдет дальше, то очень скоро я отправлюсь на пенсию, причем ногами вперед.»

Он ждал, что у него сию минуту потребуют документы, но человек в кепке вдруг перестал сверлить его прищуренным глазом, снова дернул себя за козырек кепки и сказал нормальным голосом:

— Фу ты, черт. Напугал ты меня, земляк. Я, понимаешь, задумался маленько, а тут ты… Я думал, это медведь.

— Да какие тут медведи, — дружелюбно отозвался Абзац. — Тут, поди, и зайцев-то уже лет сто как нету.