Стонем синхронно друг другу в губы.

Чувство наполненности, натяжения и легкой боли кружит голову. Хватаюсь за плечи Мирона и сжимаю его внутри.

Глаза печёт.

— Расслабься. Блть. Я так кончу раньше тебя, — шепчет Мирон и, опустив голову, ловит ртом мой сосок.

Ласкает мою грудь, пока я не перестаю пытаться сломать ему член своей вагиной. Мышцы потихоньку начинают привыкать к большому вторжению, и я вновь чувствую нарастающее возбуждение. Приподнимаю бёдра, показывая, что готова к продолжению, и обнимаю Мирона.

— Нормально? — спрашивает Мирон.

— Да, — выдыхаю, покачиваясь от его толчков.

Гейден доводит меня до оргазма первой и спустя три секунды достигает пика сам. Валится сверху, продолжая удерживать свой вес на локтях. Я чувствую его пульсацию внутри и волны собственного утихающего удовольствия, омывающего моё тело теплом.

Ерошу пальцами влажный затылок Мирона, глажу его плечи и, повернув голову, слизываю выступившие капли на его висках.

Мирон лениво приподнимает голову и вздёргивает вверх брови. Он всё ещё находится во мне.

— Так… ты отвезёшь меня в универ? — интересуюсь, еле ворочая языком.

Гейден кивает. Прикрыв глаза, скатывается с меня и рывком поднимается на ноги.

— Исаева-Исаева, — сокрушённо качает головой Валентин Владимирович. — Удивили.

Опускаю глаза в пол, рассматривая носы жёлтых ботинок, которые любезно одолжила мне с утра Катя, выставив их в прихожую с запиской. Обувь мою Гейден почему-то не привёз. Он вообще ничего не привёз. Ни одной моей вещи, разве что ноутбук захватил. И на том спасибо.

Когда в машине я у него спросила «почему?», он ответил, что был немного занят. Некогда ему было заглянуть в шкаф, пока он чистил рожу Руслану. Поэтому у меня нет ни собственной обуви, ни верхней одежды, даже нижнего белья нет. Есть немного денег на карте, и сегодня меня ждёт поход по магазинам. Возвращаться в квартиру, даже зная, что там нет жирного озабоченного борова, для меня триггер. И я не уверена, что Марина туда меня впустит.

Она звонила прямо перед тем, как я подловила препода, зачёт которого нагло проспала. А вернее, протрахалась. Ему это знать необязательно. Зато знаю я и каждый раз, когда закрываю глаза, ловлю утренние флешбэки. Гейден на мне, во мне, вокруг меня.

Мы совсем не целовались, лишь удовлетворяли потребность друг в друге в животных инстинктах. Теперь мои губы печёт и покалывает. Я мечтаю о поцелуях, только понятия не имею, получу ли их.

Мирон привёз меня к универу, подъехав к самому крыльцу, наплевав на правила. Мы сухо попрощались и разошлись каждый по своим делам. Вернее, я побежала спасать свой зачёт, пока не успели сдать ведомости за сегодняшний день в деканат, а Гейден… он просто уехал. Конечно, не став докладывать, куда он и когда вернется. Увидимся мы сегодня, или он получил, что хотел, и больше на меня даже не взглянет?

— Исаева, вы решили потратить моё время впустую? Если готовы отвечать, тяните билет и пишите ответ. У вас есть десять минут, — напоминает о себе преподаватель строгим скрипучим голосом.

Встрепенувшись, выгоняю Мирона из головы вместе с его идеальным членом, порочными губами и грязным языком. Падаю на ближайший стул.

— Можно мне ручку? Я забыла сумку… дома, — запинаюсь на последнем слове.

— А голову вы не забыли, Исаева?

У меня уши красным наливаются и горят так, будто их хорошо оттянули, поздравляя меня с днём рождения. В детском доме эта давняя мучительная традиция празднования жива и по сей день. Выполняется всегда с особым удовольствием. Именинник потом несколько дней не может спать на боку.

— Нет. Всегда при мне, — прикусываю язык.

Получаю в ответ острый как бритва взгляд полный скепсиса. На стол передо мной ложится белый лист, ручка и… меня лишают выбора — билет.

— Вот сейчас и проверим. У вас есть десять минут. Если знаете — напишете. Нет, так до следующей недели, Исаева. Начинайте.

Валентин Владимирович, которого студенты на всех курсах называют коротко «ВВ» и боятся как огня, преподает интернет-программирование. В прошлом году я сдала этот зачёт одной из первых, а теперь близка к провалу. На пересдачу у ВВ ходят по три раза, никакие шпоры и телефоны не помогут. Он гоняет не только по выпавшему билету, но и может с легкостью спросить что-то из программы прошлого курса. И да, у него зачёт проходит похлеще любого экзамена. О ВВ ходят страшилки и легенды. Им запугивают первокурсников, большая часть отчисленных студентов ставит ему в церкви свечки за упокой.

Без подписи ВВ в зачётке у меня не будет допуска к экзаменам. Не будет допуска — я не смогу сдать сессию вовремя. Не смогу сдать вовремя — у меня не получится уехать… А я ведь так хочу этого. Москва. МГУ. Хочу же?

Перед глазами отчётливо стоит лицо Мирона. Его тёмные глаза, тонкие улыбающиеся губы и острые как лезвие скулы. Он склоняет голову набок и шепчет: «Уверена?»

Сморгнув, прогоняю видение и тянусь к билету.

Я ни в чем не уверена. В какой-то момент моя жизнь вошла в чёртово пике, и я никак не могу её вывести на взлёт.