Шрифт:
На лучшее в человеке Вилкс не теряет надежды никогда, даже в самых, казалось бы, «темных», безнадежных случаях, например, в таких, какой описан в «Хорошем знакомом». Рецидивист Артур Винда — вымогатель, грабящий «бескровно», рассказывая душещипательные истории своего нравственного падения и убеждая собеседника в страстном желании начать новую жизнь, выуживает у добрых, доверчивых людей деньги. Актерская искренность мошенника обманула даже судью, три года назад вынесшему Винде приговор. Винда написан Вилксом так, что кажется, не все в нем — актерство, не все — ложь; что добрые поступки и честные побуждения и в самом деле были в его жизни, что и в самом деле он искренне стремился к иному, достойному существованию. Однако пошел по легкому пути, подавив в себе доброе, человеческое. Вилкс не называет нам причин нравственного падения Винды, как всегда полагая, что самостоятельное размышление особенно плодотворно.
Величие художника рождается от мужества — мужества до конца оставаться правдивым, без чего даже самый выдающийся талант в решающий момент может не сказать правды — всей правды, только правды. Талант… способности… одаренность… без высокой нравственности — пустое место. Прав был молодой Максим Горький, когда на исходе прошлого столетия страстно взывал к людям своего поколения, детям будущего: «Безумство храбрых — вот мудрость жизни!»
Этот клич, этот светлый призыв пришел к нам из глубины времен, и хотя эпохи меняют оттенки его смысла и теперь, по прошествии двух мировых войн, в последней четверти двадцатого века, в иных условиях он звучит иначе, чем прежде, тем не менее и сегодня мы говорим о писателе, о человеке, главной приметой души которого была та самая черта, которую изменить нельзя, она постоянно присутствует в характере как основополагающая и предопределяет поступки человека, его решения, мысли, работу, его беды, радости и несчастья. Мы можем быть спокойны: такой человек уж никогда не станет расчетливым эгоистом, рыцарем собственной выгоды, потому что горьковское «безумство храбрых» в корне уничтожает все эти качества. И человек без громких слов, без пустых речей и саморекламы служит делу своей жизни, идет к своей цели.
Эвалд Вилкс родился в 1923 году в семье рабочего из провинциального городка Валки. Закончил местное ремесленное училище, в 1940 году вступил в комсомол, участвовал в комсомольской работе, а несколько месяцев спустя, в марте 1941 года, переехал в Ригу и стал литсотрудником газеты «Молодой коммунар». У того времени тревожное, прерывистое дыхание: вот бы сейчас, кажется, только и жить, только и работать! Война! «Берите винтовку!» — призывает Вилкс и вместе со многими другими сверстниками добровольно возлагает на себя ответственность за судьбу своего народа, родины, человечества. Ему было восемнадцать лет. В боях под Таллином он был тяжело ранен и эвакуирован в Таллин. Потом Ленинград. Госпитали, томительное излечение, эвакуация все дальше и глубже в тыл.
Омск. Демобилизация. Для фронта не пригоден. Два года — в одном из колхозов Омской области.
Об этой поре жизни Эвалда Вилкса сведений почти нет. Он был необыкновенно стеснительным и чистым душой человеком. Насколько можно судить из отрывочных фраз самого писателя, там была его первая любовь. Первая любовь — первое откровение, и потому она часто оказывается решающей и на всю жизнь настраивает чувства на определенный лад, раскрывает наше сердце, но может и замкнуть его. Первая любовь — это чудо, это запах земли, запах родины, и если кому-то не удалось его в свое время ощутить, то позже это ощутить уже невозможно. И у этой любви щемящие, драматичные тона. Это полностью совпадает с тем, как рассказано о любви в его творчестве, особенно в повести «Все случилось летом», в одном из лучших его произведений. Других любовных историй в рассказах Эвалда Вилкса, по сути дела, нет.
Талант Вилкса созревал под влиянием трудных военных испытаний. В 1944 году началась обратная дорога домой. Омск — Киров (курсы партийных и советских работников) — Москва (инструктор ЦК комсомола Латвии); Рига — журналистская работа — литсотрудник газеты «Падомью Яунатне» («Советская молодежь»), позже заведующий отделом. В литературу Вилкс шел через журналистику. В одном интервью он рассказывал:
«Однажды ко мне пришла пожилая женщина и спросила: «Где мой сын? Мне сказали, вы были вместе». А что я мог ответить? В последний раз ее сына, Роберта Сканстыня, видел в Эстонии, когда он в одно из затиший между боями, сидя на пеньке, собирал комсомольские взносы. Позже и другие обращались ко мне с тем же вопросом: «Где мой сын? Где моя дочь?» Они погибли, а я жив. И я почувствовал в себе внутреннюю потребность рассказать о том, как они по своей доброй воле ушли на самую страшную из всех войн в истории человечества. Такая же внутренняя потребность руководила мною и в последующие годы».
Первый рассказ первой его книги «Люди одной правды» называется «Доброволец», он посвящен «молодым коммунарам, ушедшим на Великую Отечественную войну и не вернувшимся с нее». Молодой журналист принялся описывать, восстанавливать те дни, оживлять тех людей, их боль, их решимость и волю. Можно представить, какую работу приходится проделать литературному энтузиасту, у которого за плечами лишь ремесленное училище. Потом он заочно закончит среднюю школу, будет стараться больше читать, и по прошествии нескольких лет Вилкс придет к выводу: «Мои первые рассказы были иллюстративными».
Народная писательница Латвии Анна Саксе пыталась, правда, смягчить это признание Вилкса, добавив от себя: «Не он один, в ту пору многие из нас писали такие же иллюстративные рассказы, даже романы».
А позже, в 1970 году Вилксу будет присуждено звание заслуженного деятеля культуры ЛССР, спустя еще три года он будет награжден орденом Трудового Красного Знамени.
Внутренняя потребность писать о войне не иссякала на протяжении всей его жизни. В шестидесятые годы он пишет целый ряд военных рассказов, среди них такие, как «Упрямый» и «Первый вальс», о первых днях войны, о юношах, почти мальчиках, которые «не получали никаких повесток, а сами себя мобилизовали». Они уже выдержали не один бой, а в минуты затишья не могли поверить в безжалостную правду: им все еще казалось — войны нет, «…и не будь этого окопа, не будь винтовки, о войне можно было бы думать спокойно и отвлеченно, примерно так, как в мирное время они пели песни «Если завтра война…» или «Фашистская армия — свора буржуев…». Но тут был фашизм не песенный: погибшие товарищи, обгоревшие трупы, сожженные дома, страдания. Но надо выстоять, любой ценой выстоять, потому что это ведь последняя война, война войне…»
Особое место в творчестве писателя занимает повесть «Двенадцать километров», опубликованная в 1962 году и сыгравшая, как теперь единодушно признают критики, огромную роль в развитии всей латышской литературы. Произведения В. Распутина или Ф. Абрамова в ту пору еще не были написаны, потому жизненные коллизии, которые Вилкс разрешает с морально-этических позиций, следует считать для того времени новаторскими.
С повестью «Двенадцать километров» в творчество Вилкса вошла одна из главных его тем — тема вины и ответственности человека перед лицом народа, своей совести и всего человечества. Суд человеческой совести — верховный суд. Это не отвлеченность, не романтическая «лирика», — как считает один из персонажей повести, — а жгучая реальность наших дней; реальность эту нельзя не признать, можно ее оспаривать, можно не верить ей, однако никто и ничто не может упразднить, объявить несуществующей или несуществовавшей. Сегодня любой из нас посажен на корабль своего времени. И уж тут нельзя не интересоваться, ходом корабля, его курсом, пунктами назначения, и вообще тем — надежно ли путешествие, не грозит ли катастрофа…