– Попробуй, – очередная чувственная провокация, но она ведётся. Ведется, черт подери. – Но я должен предупредить – меня целую вечность никто не удивлял, – мужской хрипловатый голос звучит обволакивающе низко и до дрожи горячо, черные зрачки расползаются по лазурной радужке, вводя девушку в эротический транс. Внутри что-то екает, мышцы живота сводит тягучим напряжением, к лицу приливает жар. Черт, его глаза выглядят жутко и вместе с тем гипнотически-завораживающе. В них хочется нырнуть и раствориться, даже если на дне этих дьявольских омутов ее ждет смерть.

Что?

Что за розовые пони расплодились у нее в голове?

Какие к черту омуты?

Куда ты, дура, нырять собралась?

– А говорила, что не боишься, – ухмыльнувшись, Бут одергивает руку и отстраняется, заставив ее почувствовать себя голой, обворованной и морально изнасилованной. В который раз за последние дни? Она сбилась со счету. Урод. Садист. Манипулятор. Вот у кого вместо сердца осколок от разбитого кривого зеркала. Ни души, ни совести, никаких чувств.

– Я просто еще не придумала, чем буду тебя удивлять, – запальчиво парирует Кая, мысленно похвалив себя за остроумный ответ, но тут же все портит, импульсивно и абсолютно по-бабски злорадно добавив: – Боюсь показаться недостаточно опытной на фоне пятидесятилетней пчелиной матки.

– Ты наслушалась пчелиных сплетен? – смерив девушку проницательным взглядом, Бут поворачивается к ней спиной и резко встает с кровати.

В его движениях вместо привычной гибкости сквозит напряжение. О боги, ледяной принц чем-то недоволен?

Или дело в другом? И мучая ее, держа постоянно на взводе, он тоже самое делает с собой?

Но зачем?

Что, черт возьми, его сдерживает?

Дурацкий запрет?

Чушь, Бут не похож на того, кто раболепно придерживается чужих правил.

Значит дело в другом. В личных причинах, внутренних установках и железобетонном самоконтроле.

– Это слухи, Кая, – поправляя запонки, сухо, с ноткой раздражения добавляет Бут. – Месяц назад Медея отметила сорок шестой день рождения.

– Большая девочка, – не удержавшись, язвительно комментирует Кая. – Подумаешь, ошиблась на четыре года. Все равно, эта сука давно вышла в тираж. Ей пора на пенсию, Бут. Или ты так не считаешь?

Ничего не ответив, батлер надевает свой пиджак и застегнувшись на все пуговицы, пододвигает стул к кровати и садится напротив пчелки.

– Нам нужно обсудить наши дальнейшие действия, – до жути серьёзным тоном объявляет он. Весь такой деловой, важный, запакованный, а она снова, как оборванка. В безразмерной футболке, с синяками и опухшей щекой. Секс-бомба просто.

– Наши – что? – насмешливо фыркнув, Кая неторопливо сползает на край кровати и опускает босые ступни на мраморный прохладный пол. Моргнув, Бут задерживает взгляд на ее поджавшихся пальцах и снова тень недовольства и раздражения пробегает по отвратительно-красивому лицу. – Слушай, если я тебя так сильно бешу, можешь вообще на меня не смотреть, – вспыхнув, Кая сдергивает с кровати одеяло и закутывается в него. – Так лучше? Или мне с головой спрятаться, чтобы не оскорблять своим видом твой эстетический вкус?

– Ты меня не бесишь, – спокойным тоном возражает батлер. – Не глупи. Здесь не холодно.

Тут он абсолютно прав. Несмотря на то, что кондиционеры работают на полную мощь, в спальне все равно немного душно. Но она потерпит, сколько сможет. Из вредности.

– Ты напала на пчелок, к которым Кронос питает особую симпатию, – напоминает Бут о том, что ей совсем не хочется вспоминать.

– И что теперь? Меня отстегают розгами или отправят в карцер?

– Ни то, ни другое, – качнув головой, он устремляет на нее задумчивый мрачный взгляд. Черт, как же жарко. Мозги плавятся, отказываясь функционировать в стандартном режиме. – Кронос не станет тебя наказывать. Сезонный стрим с твоим участием утвержден, а через два дня тебя ждет «свидание» с господином Мином.

– Это же хорошая новость? – Приспустив с головы одеяло, Кая вытирает выступившую над губой испарину. Хмурый недовольный вид батлера не увязывается с тем, что он только что озвучил. – Бут, мне позарез нужна встреча с Мином.

– Я не думал, что до этого дойдет, но раз возможность избежать твоего включения в шоу упущена, нам придется действовать радикально и сообща, – в его голосе появляются стальные непреклонные нотки.

– Радикально и сообща? – с подозрением переспрашивает Кая. – Почему мне на ум сразу приходят протесты, смены политического режима и цветные революции?

– Потому что ты умная девочка, Кая Гейден, и все поняла правильно, – без единой эмоции на лице произносит Бут.

Опустив одеяло еще ниже, она чувствует уже не жар, на холодный озноб, распространяющийся от затылка до копчика. Наверное, это первый раз, когда ей хочется притвориться перед ним не только дохлой, но и глупой, как и полагается натуральной блондинке.

– Мина придется убить, – совершенно спокойно сообщает Бут, и одеяло окончательно выскальзывает из ослабевших рук и падает к ее ногам. Что он такое несет? – Его влияние на процесс стрима недопустимо. Мне нужен полный контроль, Кая, иначе я не смогу тебя защитить.