Возможно, я не заслуживаю такого преданного отношения и искренних чувств… Я уже давно погрязла в этом жестоком мире, где искренние чувства будут всегда не к месту и лишними…

– Извини… Но нет… – выдыхаю с горечью.

– Ты его любишь?

– Он… Он мне дорог по-своему… Любовью это сложно назвать, потому что я больше никогда в своей жизни не хочу чувствовать что-то подобное как «любовь» после Князева…

– Снова этот Князев… – ухмыляется он не весело.

Мы оба замолкаем, думая каждый о своём…

Тишина… Оглушающая… Слышен словно в каком-то вакууме только звук волн и чаек...

Наверное этот сложный разговор был необходим нам обоим, чтобы раз и навсегда без лишних упрёков всё выяснить между нами и расставить все точки над «i»…

Выяснили? Да…

Стало ли легче? Нет…

Увы…

Да, я видела неприкрытую боль в его глазах, слышала его сбивчивое дыхание, но ничего не могла с собой поделать… Разве сердцу прикажешь?

Мы изменились с ним раз и навсегда… Ещё год назад… В той перевалочной лесной избушке, в которой он собирал моё искалеченное тело и сознание по кусочкам…

Я никогда этого не забуду, до конца жизни буду помнить и ценить, но не смогу посмотреть на него как на мужчину, даже в знак большой благодарности…

Да и не примет он такого отношения, в то время как желает гораздо большего… Ответного блеска в моих глазах, блеска желания и любви… Блеска взаимности...

Увы…

Сбежать, оставив сестру на растерзание – я бы никогда на такое не решилась… Да и нужно ли было сбегать от человека, с которым мне худо бедно, но всё же было хорошо?

– Я тебя услышал… Значит на этом, наши пути расходятся Соня, – произносит он глухо, с горечью в голосе.

– Что ты задумал? – непонимающе смотрю на него.

– Ничего… Настало время двигаться дальше… – с этими словами, Лев поднимается и не проронив больше ни одного слова и не взглянув на меня, направляется в сторону дома.

* * *

За те несколько прошедших дней отсутствия Андрея, в нашем доме полностью сменяется вся охрана и её становится вдвое больше...

Льва я больше не видела, разве что мельком из окна, когда он ранними утрами отдавал распоряжения новой смене…

Что это? Бойкотирование? И что означали его слова о том, что наши пути расходятся?

Не могла никак сосредоточиться с самого утра, потому что в доме царила настоящая суета – все готовились к приезду Андрея…

Что послужило причиной такой суеты я искренне не понимала, да и Андрей не отвечал на звонки…

Меня начала душить тревога, душа была не на своём месте… Пару раз пыталась узнать у старшего смены охраны хоть какие-то новости, но каждый раз сталкивалась с тем, что меня деликатно выпроваживали из коммуникационной...

К вечеру моя нервозность дошла до пика и услышав лишь отдаленно шум приближающихся машин – кинулась к парадной…

На крыльце меня схватили мертвой хваткой охранники, не давая возможности и шагу дальше крыльца ступить…

– Пустите!

– Извините, но таких указаний не поступало…

Пытаясь вырваться из чужих рук и докричаться до бездушных охранников, я вдруг замерла как вкопанная, когда увидела Андрея, которого общими усилиями двух ребят из группы сопровождения вытащили из машины…

Даже в свете фонарей была видна его бледность и бессилие… Он напоминал сейчас больше тряпичную куклу…

– Андрюша! – услышала я где-то отдаленно свой собственный надрывающийся крик.

Охранники продолжали меня удерживать и я буквально повисла у них на руках от бессилия, а глаза заволокло обжигающей влагой…

Он тут же поднял голову и встретившись со мной взглядом, выругался и видимо сделал огромное усилие над собой, встав самостоятельно на ноги и оттолкнув людей, которые его придерживали…

В этот момент его пиджак сполз с плеч и моему взору открылась кровавая повязка, опоясывающая всю его грудную клетку и правое плечо…

– Андрей! – сделала я непроизвольно очередной рывок в надежде вырваться.

– Пустите… – услышала его команду и меня в ту же секунду выпустили из рук.

Я сбежала с крыльца и кинулась ему навстречу, не помня себя от страха и волнения… Он был в крови… Он был бледен… Он был ранен… Господи… Что случилось?!

Подлетев к нему я застыла на расстоянии вытянутой руки, боясь даже прикоснуться к нему, шумно глотая накатывающие слёзы и рыдания…

– Ну чего ты девочка? – пытался он улыбнуться, но вышло криво, так как боль мгновенно исказила его лицо. – Иди ко мне, – протянул мне руку.