Леонид Каганов
Флэшмоб-террор
Маленькая хаба-хаба гражданского образца лежала на столе не шевелясь и не мигая. Ваня вздохнул, обхватил ладонями стриженную макушку и вновь склонился над планшеткой. Личное дело Всеволода Трохина было странным и простым одновременно. Ване здесь было понятно далеко не все, но блестящий выход он уже придумал. Ваня перечитывал дело уже в шестой раз, и чувствовал, что не зря выпросил Трохина тебе, вызвав удивление начальства. А чутье Ваню никогда не подводило. Вот, например, сейчас он понял, что на хабу-хабу пришло долгожданное сообщение еще задолго до того, как сверкнул огонек и включился динамик.
"Извини, сегодня у меня флэшмоб." - на весь кабинет объявила хаба-хаба равнодушным голоском Инги.
Вот, собственно, и все. Больше ждать нечего, пора за работу. Ваня покусал губу и хотел было мысленно выругаться, но вовремя взял себя в руки. А затем хлопнул ладонями по столу и объявил:
– Всеволода Трохина в кабинет!
Не прошло и пяти минут, как пара робокопов ввела Трохина. В реальности он оказался еще колоритнее, чем на голограмме - седые волосы, горящий взгляд и хитрый прищур глаз, неожиданно синих для его возраста. Но довольно бодрый, пожалуй, даже чересчур. Робокопы козырнули и удалились. Ваня щелкнул пальцами, вызвав кресло, изящным жестом пригласил Трохина сесть и для приличия помолчал немного.
– Не надо волнения, гражданин Трохин!
– начал он бодро.
– Я буду ваш новый следователь. Правду признаться, я молод, только из корпуса, и это мое первое дело. Но обещаю, что справлюсь на совесть, и помогу вам выйти из беды с честью!
Трохин сидел хмуро и никак не реагировал на эту заготовленную речь. Но Ваня не терялся.
– Скажу вам по чести, гражданин Трохин, я отыскал для вас прекрасную лазейку в законе и уже переговорил с кем надо. Если вы мне доверитесь, то наберете столько бонусов, сколько понадобится для погашения долгового счета. Вы ж у нас какого года рождения будете?
– У вас написано.
– Трохин хмуро кивнул на планшетку и отвернулся.
– Верно, гражданин Трохин, написано!
– улыбнулся Ваня, показав крепкие белые зубы, - Одна тысяча девятьсот восемьдесят третьего. А от чего ж вы так насупились и разговор заводить не желаете? Прямо как маленький?
Трохин повернулся к нему и оглядел стриженную голову с торчащими ушами, которые даже чуть зарумянились от смущения.
– А вам сколько?
– брезгливо процедил Трохин сквозь зубы.
– Скоро двадцать, - с достоинством кивнул Ваня.
– Но к нашему с вами делу это...
Тут хаба-хаба подпрыгнула на столе, сверкнула огоньками и снова громко объявила на весь кабинет: "Извини, сегодня у меня флэшмоб." Ваня совершенно смутился, закусил губу и покраснел окончательно. Он быстро схватил хабу-хабу, отключил ее, спрятал в карман кителя, и только тогда поднял глаза на Трохина, ожидая новой волны презрения. Но Трохин улыбался.
– Девушка твоя?
– Девушка, - уныло кивнул Ваня.
– Дубль сообщения почему-то брякнулся...
– На свиданку не придет?
– снова понимающе усмехнулся Трохин.
– Не придет, небось, - вздохнул Ваня.
– Ну-ну, - подмигнул Трохин, - Не расстраивайся так.
– С чего же это вы взяли, будто я расстраиваюсь?
– спросил Ваня, чувствуя, как голос предательски дрожит.
– Вы только не думайте, будто у меня какая-то проблема с этой девушкой, и я вам жалуюсь!
– А я и не думаю. Я вам завидую. Всем. Я уже понял, что в вашем мире нет проблем ни у кого. Кроме меня. У вас слишком легкая жизнь.
– Что?
– Ваня вздрогнул, сжал челюсти и сурово взглянул на Трохина.
– Я опять сказал что-то не то?
– насторожился Трохин.
– Да уж, - пробормотал Ваня.
– Совсем не то. Вот это слово не надо было говорить.
– Какое слово?
– Вот это, на "ж"...
– Которое? Ах, на "ж"...
– Трохин задумался, - Нет, не понимаю! Чем и оно вам не угодило?
– Я здесь для того, гражданин Трохин, чтоб помочь вам освоиться в нашем мире, - выдал Ваня еще одну заготовленную фразу.
– Поэтому судиться с вами я не буду. А просто запомните: это слово и похожие слова нельзя произносить никогда и нигде!
– Спам?
– Хуже. Моральный травматизм.
– Каким образом?!
– Э-э-э...
– Ваня замялся, - Как бы так попроще... Ну, вот если мы скажем: "утро". То это означает, что неизбежно наступит и вечер, правильно? А там уж, чего греха таить, и ночь... Так же и здесь: если произнести это слово...
– На "ж"?
– Да, на "ж"... То этим самым вы как бы намекаете собеседнику, что и для него когда-нибудь наступит вечер... Ну и... ночь.
– Пардон?
– Объясню. Если все, что с нами происходит, это "ж", то когда-нибудь это наше "ж" закончится, верно, гражданин Трохин?