По большому счёту причина, почему номинальных директоров надо «мочить», всего одна: они – враги государства. На них оформляются фирмы, которые работают в теневом секторе экономики: от банального уклонения от уплаты налогов до финансирования терроризма.

С годами борьба с номиналами в России только ужесточилась:

2011 год – введение уголовной ответственности за создание «однодневок» и предоставление паспортных данных для них;

2013 год – у ФНС появляется право дисквалифицировать «массовых» директоров и учредителей организаций сроком на 3 года с запретом создавать новые общества и занимать пост единоличного исполнительного органа;

2017 год – Верховный суд прямо указывает на то, что номинал и фактический руководитель несут субсидиарную ответственность солидарно.

Тем не менее в законе о банкротстве сказано о том, что номинальный руководитель может быть освобожден от субсидиарки по воле суда, если:

? докажет, что не оказывал влияния на деятельность фирмы; и

? укажет на лицо, фактически контролирующее должника.

Эта формулировка дарит номиналам надежду, что они могут отделаться лёгким испугом. Достаточно лишь вслух заявить о своей номинальности, пальцем указать на реального бенефициара бизнеса – и тут же судья спешно раскатает красную дорожку, по которой номинал удалится из зала судебных заседаний с гордо поднятой головой под слова: «…освобождается от субсидиарной ответственности». Эх, если бы в реальной жизни всё было так просто, то каждый предприниматель и гендиректор объявляли бы себя «номинальными лицами», как только начиналось банкротство их организации. Показывали бы на младшего клерка как на реального бенефициара, а тот за лишнюю копейку к своему жалованию кивал бы головой и радостно все подтверждал…

На самом деле освободить номинала от субсидиарки можно. Но для этого он сам должен усердно поработать: активно препятствовать третьим лицам вести деятельность от имени «своей» организации, заявлять в правоохранительные органы о выявленных преступных действиях, возбуждать уголовные дела, помогать в их расследовании и так далее. И если эти уголовные дела дойдут до суда, и виновные получат обвинительные приговоры, то у подставного директора действительно появится небольшой шанс избежать субсидиарки. Мы видели подобную судебную практику, но даже такие судебные акты выносились с большим трудом и зачастую не в первой инстанции. Но когда номинал сидит на попе ровно, логика суда проста: человек понимал и допускал, что юрлицо может кому-нибудь причинять ущерб, но ничего не предпринимал, хотя по закону имел доступ к документам и счетам фирмы, информации о ней.

Благоволить такому бездействию глупо, даже если суду показали реального бенефициара. И очевидно, что в нашей истории Виктор находился именно в такой ситуации.

Принципиальная позиция «Игумнов Групп» – быть с клиентами честными. Поэтому на консультации мы озвучили Виктору перспективы: в 99 вариантах развития событий из 100 его ждёт субсидиарная ответственность и бремя многомиллионного долга.

Клиент принял трудное решение – надо бороться. Мы пообещали ему биться до последнего и выжать из ситуации максимум. И разумеется, сдержали слово.

Мы выбрали 3 аспекта, которые на тот момент нам казались хоть какими-то зацепками.

Первое направление: причинно-следственная связь

Особенность привлечения к субсидиарке за непередачу документов заключается в том, что сам по себе факт отсутствия у конкурсного управляющего документов организации – еще не повод, чтобы вменить субсидиарку. Нужно доказать причинно-следственную связь между непередачей документов и убытками кредиторов. Например, истец может заявить:

? есть сделки с активами – но без подтверждающих документов эти сделки не выявить и не оспорить;

? у банкрота есть дебиторская задолженность – но нет ни договора, ни акта выполненных работ, ни товарных накладных, а без них дебиторку не взыщешь;

? у должника по балансу числятся товарно-материальные ценности – но какие именно и где их искать? Без первичных документов непонятно.

Если твой оппонент – грамотный юрист, то наличие причинно-следственной связи между непередачей документов и убытками он будет доказывать по бухгалтерским балансам.

И пойдёт по одному из двух путей.

1. Возьмёт из налоговой последний баланс компании, посмотрит строки активов, найдёт там более-менее значимые цифры и заявит примерно следующее:

2. Если должник к процедуре готовился и последний баланс как следует «причесал», то придраться там не к чему. Тогда грамотный истец берёт предыдущий баланс, опять же смотрит в нём цифры в строках активов, сравнивает их с последним, «причёсанным» балансом и говорит: