Его губы как были плотно сжаты и равнодушны, так и оставались на протяжении всего поцелуя. За это время у меня заныла шея в неудобном, наклоненном состоянии, устали губы и я молилась, чтобы поскорее закончилась пытка, чувствуя как от напряжения вспотели ладони.

Вдруг губы Артура оторвались от моих и произнесли несколько слов. Все таким же равнодушным, ни капли не довольным голосом:

— Скучно. Самый худший поцелуй за всю мою жизнь. Ничего скучнее не припоминаю.

Он разорвал наш замок из ладоней и пальцев с явным намерением завершить то, что начал — а именно приговорить человека к немедленной казни!

Я не медлила — освобожденными руками обняла его за шею, ногтями по неуклюжести поцарапав его кожу, а губами вновь накрыла его. Кончиком языка провела по его сжатым губам, спрашивая разрешения впустить меня для более эмоционального поцелуя. Но Бонифаций не ответил. Не разжал губ. Мне пришлось еще раз и теперь уже более медленно лизнуть его губы, не торопясь. Растянуть момент и ласку.

После некоторых размышлений его губы расслабились и разомкнулись с явным одобрением продолжить более откровенную ласку.

Ногтями я впилась в его черные завитки на шее, играясь с ними, и, таким образом стараясь не сойти с ума от напряжения, выкручивающего нервы и тело. Недолго Бонифаций позволил командовать собой. Всего один раз позволил проникнуть через его губы и попробовать его язык на вкус, а после сам усилил напор поцелуя, забирая власть. Командуя.

Не знаю, сколько длился этот поцелуй-демонстрация перед людьми. Слишком долго и мучительно для нервов, которые от напряжения загудели в ушах и голове. За это время вспотели ладони и волосы на затылке. От напористости и властвующего языка во рту заболели губы. Со временем я все же прикрыла веки, отстраняясь от обстановки и окружающих людей. Но от языка и губ вряд ли так легко отстранишься, поэтому я плыла… где-то не здесь. Однозначно, не среди красных песков и жестоких воинов.

Когда поцелуй закончился, то меня начало трясти, словно сейчас произошла мощнейшая взрывная волна, после которой я едва осталась невредимой.

Бонифаций же равнодушно кивнул и любезно похвалил:

— Лучше.

Затем взглянул на любопытных зевак, заставив их всего одним взглядом отвернуться и поспешно приготовиться к походу.

Совершенно случайно я заметила удивление на лице Трин и явное не одобрение со стороны Ярина. Младший Бонифаций буквально полоснул негодованием и пренебрежением. Похоже, для всех я только что сама, по доброй воле поцеловала-напала на Бонифация с поцелуями.

POV Лилия

Я делала всё, как велел принц. Сидела, как положено. Молчала и была покорной. Послушно ехала рядом с ним, Трин и Ярином во главе армии. Глотала каждый косой взгляд воинов на мне. единственное занятие на которое отвлекалась во время перехода — это прекрасная лошадь, которую гладила между ушами. В остальное время сидела с гордой вытянутой спиной, так что к концу дня та невыносимо болела.

Я выполняла всё предельно четко и правильно.

Была послушной и доброй. Отвечала с поклоном и легкой улыбкой. Чем больше слушалась, тем меньше получала внимания со стороны Бонифация. Поначалу принц проверял на прочность и терпение. Задавал ужасные, мерзкие вопросы, от которых нормальная, нежная девушка непременно лишилась бы чувств:

— Как думаешь? Что мне сделать с Рафаэлем по возвращении в оазис? Я могу его четвертовать? Или срезать ему пятки в отместку за мои подрезанные сухожилия?

Он намеренно вызывал воспоминания о дне предательства. А именно тот момент, когда я нарушила свое слово и продемонстриовала отсутствие чести.

Я громко сглотнула вязкую слюну, стараясь не выдать дрожания голоса, посмотрела равнодушно вперед на бесконечные пески пустыни, раздумывая, как бы, наверное, хорошо быть похороненной в них. Но тут же дала себе мысленную оплеуху и изгнала из себя плохие мысли, после чего поспешно изобразила улыбку для господина.

— Как пожелаешь, мой повелитель. Можешь четвертовать Рафаэля или отрезать ему пятки. Твое желание для меня закон.

Слухи о послушной игрушке господина быстро распространились среди воинов и пленных. Видимо, по этой причине люди косились в мою сторону, не веря что существует настолько безэмоциональное, безвольное существо, поддакивающее на каждое слово господина и которое не имеет эмоций, за исключением мертвых улыбок в тот особый момент, когда получает внимание от владыки.

Люди в каждой земле осведомлены о нашем так называемом «романе», а теперь, когда Зверь вернул свою забавную игрушку, те с удовольствием злословили о том, что их повелитель выбил послушание непокорной иноземки.

Всё время путешествия я обдумывала свои действия. Одновременно пыталась найти ответ, как избежать надвигающейся участи? Как остановить огромного зверя, которые желает насладиться добычей? Сейчас его останавливало… вероятно ожидание моих критических дней или мое слабое состояние после болезни или еще что-то.

Может соврать о беременности?

Но тут же в голове возникали самые кровавые картины, как зверь разрывает на части голыми руками, узнав о моей беременности неизвестно от кого — от него или Рафаэля. Похоже, этот эпизод из его жизни — его слабое место. Если совру, то лишь ускорю свою кончину. Даже я на такое не решусь.