Когда широко раскрывал пасть, было видно, как между верхними и нижними рядами зубов наличествуют многочисленные нити из разжеванной резинки. Этот «атас» продолжался минут двадцать под беспрерывный хохот солдат, после чего ему все-таки удалось проглотить этот «жевательный кошмар». Напоследок Дембель громко рыгнул и, забыв про предмет бизнеса, побежал запивать водой «полученное удовольствие».

Впоследствии пес научился поглощать жевательную резинку без каких-либо проблем, и, к великому сожалению, подобных «атасов» больше не наблюдалось.

После завтрака наступало время общего построения – развод на занятия. Пес зарывал поблизости все «необработанные» им кости и бежал на построение. Помня о том, что если сильно «выпендриваться», то можно нарваться на неприятность, он скромно садился на левом фланге позади строя солдат. Заканчивался развод, и все, в том числе Дембель, шли в полевой парк на обслуживание техники.

Там он деловито обегал всю территорию, подновляя свои «маркеры», и иногда заходил в каморку к начальнику парка – старшине-сверхсрочнику, просто так, засвидетельствовать свое почтение.

Этот старшина был знаменит по двум причинам: анатомической особенностью – имел такой нос, что из-за его «парусности» ветром ему всегда разворачивало голову, и своим добродушием.

Однажды весной пара ласточек слепила гнездо… прямо в коридоре пропускного пункта парка. Коридор был длиной метра три и высотой около двух с половиной метров. Посреди коридора стояла пропускная вертящаяся дверь, а дневальный сидел в соседней с коридором комнате, где окно выходило прямо на вертушку. Входная дверь в коридор была снята и находилась на ремонте уже пару недель. За это время ласточки облюбовали место для строительства и прилепили свое гнездо под потолком у выходной двери. Все были мило и радужно, но, когда дверь после ремонт была повешена на свое место, у ласточек возникли проблемы, которые еще многократно усилились, когда вывелись птенцы. Начальник полевого парка, старшина, был очень отзывчивым человеком, учел отчаянное положение родителей-ласточек и перенес своим приказом место дневального к входной двери снаружи пропускного пункта. Кроме того, он обязал дневального открывать дверь при подлете ласточки и выпускать ее после кормления птенцов. Такая трогательная забота о неразумных братьях наших меньших сделала старшину популярным во всей дивизии, добавила ему авторитета. Эта история произошла задолго до моего приезда в учебный центр, и слышал я ее только в изложении своих коллег, но гнездо под потолком КПП видел, оно висело там еще несколько лет.

Пробыв в парке час-полтора, Дембель тихо, незаметно исчезал и появлялся опять же в столовой, где, если не получал на «обработку» новые кости, находил свои «курки», и процесс «обработки» костей продолжался. По каким-то ведомым лишь ему признакам он чувствовал приближение обеда, откладывал все дела и возвращался в полевой парк. Там нетерпеливо суетился, дожидаясь построения бойцов в походную колонну, как бы говоря: «аппетит приходит вовремя, а построение опять задерживается» – и вместе со всеми шел в столовую на обед. В столовой (естественно, на крыльце служебного хода) съедал приготовленную для него порцию каши с мясом или другого блюда, в зависимости от суточного меню. После обеда в составе колонны, но уже нехотя, как приговоренный к сожжению на костре в поисках дров, возвращался в парк, где неоднократно был замечен в «праздном времяпрепровождении» – попросту говоря, в послеобеденном сне. По окончании дня возвращался с подразделением в казарму и тут же уходил в столовую, где вновь предавался чревоугодию. Там находился до начала ужина личного состава, а после ужина, опять же в конце колонны, шел в клуб на ежедневный сеанс фильма.

Фильмы показывали в относительно большом помещении с тремя рядами по пять кресел и экраном, который висел над невысокой сценой. Экран был самодельный, сшитый из белого простынного материала. Дембель заходил со всеми в это помещение, ложился недалеко от сцены в проходе между рядами, как только гас свет, клал свою буйную голову на передние лапы и засыпал. Спал настолько безмятежно, что иногда даже храпел. Именно на таком сеансе произошел случай, изменивший беззаботную жизнь Дембеля в еще лучшую сторону.

Конец ознакомительного фрагмента.