Шрифт:
– Ну, в космос. Увидеть бы новые земли.
– Эх, вот что ты говоришь? Полететь. Наши учёные ракету нормально запустить не могут, а ты грезишь о новых мирах. Нам бы сначала до Марса долететь. Иной раз глядишь, полетит ракета, и минуту спустя падает… Ты ешь-ешь, не отвлекайся.
– Но ведь люди смогут создать новые ракеты, чтобы долететь до других миров, может лет двадцать или пятьдесят?
– Хм. Не знаю, – нахмурился, – у нас стул сломали, так мы десять лет ещё им пользовались, сами ремонтировали и обвязывали скотчем и тряпками. Вряд ли там что-то создадут эти учёные, лет двести уж точно. Им дай только повод для заработка денег, они будут тостер сорок лет разрабатывать. Вот так вот.
– Я бы хотел полететь. Стать…
– Да куда же ты полетишь? – перебил отец, – Ты ведь ещё маленький, тебе нужно окончить колледж, завести семью, найти хорошую работу. Мечты эти не для нас, понимаешь. Я тоже когда-то желал стать космонавтом, а потом, поднявшись на гору пешком, понял, мне на другой планете вообще не выжить. Ужасная одышка, – жгло в груди, упал на землю и лежал минут десять пока по мне ползали муравьи, пока мои ботинки грызли крысы, отдышаться не мог. Вот как эти муравьи не устают? На другой планете…, – бросил газету на стул рядом, – …труднее. Тащишь на себе костюм астронавта, а он весит будь здоров сколько килограмм, в несколько раз больше меня, это уж точно. Мы с твоей мамой пакет продуктов тащим до крыльца дома, и у крыльца вся спина ломится. Да что только твоя мать там покупает ума не приложу. Женщины… кирпичи что-ли…
Доев, Леонардо отодвинул тарелку.
– Ладно, папа, я пошёл.
Отец кивнул, мальчик встал, ушёл в свою комнату.
– Ну ты слышала? Вот даёт… – последнее эхо за спиной, дверь в комнату захлопнулась, и Леонард подлетел к окну.
У окна стоял телескоп, любительский, маленький. Леонард начал разглядывать в него всё вокруг. Из-за стекла на небе мигали звёзды, большая луна освещала лес, отражаясь от озера, окрашивая её в молоко. Резкий, холодный ветер заколыхал кроны деревьев, ветки бились друг об друга, в воде бултыхался лесной мусор, рыбы разводили волны. По чёрному, тёмному небу, среди тысяч звёзд, миллион галактик и солнц, упал метеорит, быстро, за ним другая, третья, пятая, – удивительно, красиво, восхитительно. Вспышка, в глазке телескопа что-то промелькнуло ослепив Леонардо, и тот жадно начал разглядывать небо, пытаясь понять. Вдруг, свет дал смачный удар в глаз, усилился, и, вскоре, мальчик почувствовал тепло и какой-то уют, словно отходивший от камина. Леонардо отошёл от телескопа, сделал несколько шагов назад, и… увидел дракона. Он горел золотистым пламенем, грива играла на ветру. Разинув пасть, будто заглатывая прохладу, чтобы остудить себя, он залетел в комнату и сел на кровать мальчика. Пронизанная холодом комната окрасилась теплом. «Дрова догорали».
– Рассказывай, – зашипел он.
– О чём?
– Нас прервали. Ты любишь космос, я люблю космос. Нам есть о чём поговорить.
Дракон, каким-то странным образом стал меньше, влетев в окно. Затем, дракон перевернулся стариком.
– Всего лишь магия.
– Всего лишь…
– Итак… Я наблюдал за тобой. Скажи… Меня всегда удивляло то, как вы с пламенем в глазах наблюдаете за парадами планет, вспышками на солнце, взрывами на Юпитере, и задавался вопросом, почему же людям это так интересно?
– Это же красиво. Разве не всех удивляют краски, взрывы и переливы галактик?
– Красиво? По-моему на земле гораздо красивее, столько всего есть, куча неизвестности, животных и растений. Миллионы видов насекомых, представляешь? Миллионы!
Леонардо сел рядом со стариком. За ногу кто-то схватил. И из-под кровати вылез маленький гномик.
– Чушь он говорит! – запищал незнакомец, встал, отряхнулся от пыли, – На одной планете всего столько всего, а в космосе много чего планет и много ещё больше красот в миллион больше раз! В каждом из них, да!
– А ты кто?
– Леонардо, ну ты что, я твой гномик. Помнишь, как ты искал второй носок, так это я их в разные места спрятал! Весело же! Меня зовут Монг.
– И сколько же вас там Монгов под кроватью ещё?
– Триллионы и миллиарды! – захохотал Монг, – Шучу, шучу, сто тысяч, – почесал затылок, колпак повис на лоб, – ну, ладно, я тут один. Да что вы так на меня все смотрите?
– Монг. Давно не видывал гномов. В вас ещё кто-то верит? – морщины на лице старика выпрямились, и он пошире раскрыл глаза, – Я слышал вас давно уже нет.
– Есть-есть, – воодушевился Монг, и расхохотался, – Каждый второй о нас помнит. Вот вчера, иду под канализационной трубой, тащу на спине мешок с носками, а тут, прямо надо мной, один парень кричит другому: «Эй, ты, гном, смотри куда идёшь!». Возгордился я тогда. Хотел было ответить, что иду в сейф носочный, слышу: «Сам ты гном!». Оказывается-то там был ещё какой-то гном! Помимо меня, ну вы представляете? Горделиво мне стало тотчас.
Леонардо рассмеялся.
– Да не смейтесь вы, я правду говорю, иначе был бы я здесь? – запищал гномик.
Гномик схватился за брюки мальчика, влез на колени, прыгнул на простыню и сел рядом. Неожиданно, что-то ударилось об линзу телескопа. Шлёп! Старик встал, подошёл и схватил нечто за крылья и положил на стол.
– Фея. Наверное, на свет летела, в лесу холодно, хочет согреться.
Будь в комнате обычный взрослый, увидел бы шмеля, ужасного и волосатого, и прихлопнул её мухобойкой. Так феи и виделись им.
– Я… – промямлила гостья, смотря глазами в разные стороны, пытаясь двух стариков сделать одним, – между прочим исполняю желания, между прочим, да. Я… – встала, завертелась и упала на зад, – … чисто случайно услышала, что кто-то тут говорил о планетах. Между прочим я из одной из таких планет. Между прочим, да. Я могу исполнить твоё желание.