— Не дело это, светлый князь, — упрямо произнес Прохор, — Ладно бы одни мы были, так у тебя целое войско под началом. И дружина за тобой хоть на край света пойдет. И поляницы жизни положить готовы. Но ведь не когда ты сам голову в петлю пихаешь. Почто рисковать зазря?

— Что ты знаешь об ордене слуг Эрлик-хана? — прямо спросил я у воеводы, — Насчет их храмов и обычаев?

— Что будут они до последней капли крови капище свое нечестивое защищать, — прогудел в ответ Прохор, — И что не одно войско возле таких храмов полегло. Не можно малыми силами на них идти.

— То есть ты предлагаешь снять всю армию с защиты Смоленска и положить ее у того холма? Правильно я тебя понимаю, воевода? — стараясь сохранять голос спокойным, уточнил я, — Зная, что большая часть из них не вернется? Просто бросить все наши боеспособные силы на убой? Оставить княжество без защиты?

— Ежели ты падешь, Алексей, то и княжеству не быть, — рассудительно ответил Никита, — А ежели жив будешь, то никакой враг нам не страшен.

— Если я вдруг погибну, то смысла в захвате Смоленска уже не будет никакого, — возразил я, — Лесград может еще попробуют загубить, чтобы окончательно равновесие восстановить. Но пока суть да дело, Куст сумеет защиту наладить. А там уже и не сможет его никто выкурить из столицы. Если что, то и в другой слой уйти сможет. Если есть у кого-то сомнения в моем праве действовать по своему усмотрению, то еще раз повторю — возвращайтесь. Силой никого держать не буду.

— Да куда мы от тебя, княже, — неожиданно улыбнулся Никита, — Валдиса ехали бить, так уж с жизнью прощались. Упырей били — до единого побрататься успели. Лихо со света сжили. Что нам какие-то культисты смертопоклонники? Вы как знаете, а я с князем нашим до конца пойду. Ежели надо, то к Эрлик-хану в покои его сопровожу.

— Так-то оно так, — проворчал Прохор, — Кто ж с этим спорить станет? Неожиданно это просто все. И непонятно. Зачем животом рисковать, когда на это столько воинов есть?

— Смысла нету их с собой тащить, — честно признался я, — Если у нас не получится, то у них и подавно. Только погибнут зря. Мне такой отвлекающий удар не нужен. Нам до осени продержаться надо.

— А потом что? — осторожно уточнил Прохор.

— Потом видно будет, — загадочно ответил я, — Если вопросов больше нет, то предлагаю продолжить путь. Если повезет, то завтра к вечеру до места доберемся.

Я развернул коня и пустил его в обход поляниц. Воительницы неподвижно застыли в седлах и не отрывали взглядов от своей предводительницы. Марья сосредоточенно смотрела в землю и почти не дышала. Мне показалось, что она хотела что-то сказать когда я проезжал мимо, но слова так и не прозвучали. Может оно и к лучшему.

— Князь! — когда я проехал уже пару десятков метров и почти все дружинники миновали группу поляниц, выкрикнула Марья, — Ежели случится что с тобой, то не прощу я себе этого никогда. Дозволь с тобой ехать. Не хотела я в ссору с тобой вступать. Не хотела…

Последние слова девушка произнесла уже гораздо тише. Их я скорее угадал, чем услышал. Со мной поравнялись оба военачальника с симметрично-кирпичными мордами. На обеих было написано крупными буквами все, что они думаю о текущей ситуации и моей перепалке с поляницей.

— Ой, вот только не надо эти кислые морды делать! — недовольно произнес я, — Сама виновата! Какого хрена она вообще мои приказы обсуждает?!

— Извинилась ведь дева даже, светлый князь, — негромко ответил Никита, — Для Сестры Битвы это ой как непросто.

— Ответа твоего ждет, — в тон коллеге прогудел Прохор, — Не своевольничает. Вину свою пред тобой понимает.

— У человека, вообще-то, два разных советчика должно быть, — проворчал я, — А вы в одну дудку дуете.

Военачальники синхронно пожали плечами и сделали вид, что происходящее вообще их не касается. Мол, как князь решит, так и будет. А я что? Я-то решу. Выбесила меня Марья знатно, но это вроде как и не повод ее дома оставлять. Мало ли что в жизни бывает. Тот же Прохор вообще меня дважды убить пытался…

— Аргх! Да чтоб вас! — проехав еще метров десять, зло прорычал я. До этого момента я даже не знал, что два профессиональных убийцы могут издавать такие укоризненные вздохи. В исполнении Прохора это выглядело особенно ужасно. Словно моя совесть где-то раздобыла пароходный гудок, — Если ситуация повторится, то сами ее будете домой отправлять!

— Это мы запросто! — воскликнул Никита, — Так что? Надумал чего, княже?

Вместо ответа я высоко поднял руку и призывно махнул поляницам. Воительницы ни на шаг не двинулись в сторону Смоленска. Они так и стояли колонной, глядя нам в след. Едва Марья увидела мой сигнал, отряд амазонок сорвался с места и догнал нас меньше, чем за минуту.

При этом они так и стали ехать чуть позади моих гридней. Тихий и незаметные, как тени. От такого поведения гордых воительниц мне становилось немного жутковато. Я больше привык их видеть гордыми и надменными, чем вот такими…

— Вот что стоило наедине поговорить, — через какое-то время проворчал я, — Обсудили бы все спокойно…

— Княже? — тут же подал голос Никита.

— Чтоб вы так в бою всё вокруг слышали, — ответил я и десятник благоразумно придержал своего коня, — Куда?!

— Так это… — попытался быстро найти подходящую причину для отступления Никита.