Что хорошего в больших и богатых эльфах — они предпочитают носить свежее белье большого размера, из которого довольно просто изготовить завязки для временной маски.

— Чтобы я еще хоть раз…, — пожаловался кому-то мой напарник, втянувший в руку свой страшный шип, — Что бы вот так…

— Крюгер, — позвал я его, решив не откладывать накопившиеся вопросы на потом, — Что ты, б***ь, такое?

Нет, ну в самом-то деле? С его кондициями, ничем не отличающимися от возможностей обычного смертного, с умением принимать чужой облик и даже считывать память, с шипом этим… Интересно, конечно.

— Я дурак, — угрюмо откликнулся стоящий и отряхающийся от пыли товарищ, — Который решил в своё время поднакопить «очков развития» …

Век живи — век учись. Я с удивлением, граничащим с шоком, узнал, что «предложение в магазине способностей» неслабо зависит от количества имеющихся в наличии «очков развития». Непрямая, но зависимость, которую мой лысый товарищ на свою беду, а может быть, и счастье, обнаружил очень уж рано. И решил подкопить. Обстоятельства неистово играли ему на руку: там и тогда было много ихорников, разбегающихся из нескольких густых лесов по открытой степной местности. Отстреливай-не-хочу. Он этим и баловался, упорно набирая себе «очки», да так увлекся, что забыл, зачем он это всё делает. Время шло, прогресс выплаты Долга шёл… свобода манила.

Чего еще желать?

Всего, кроме замедления прогресса. А это случилось, что подвигло Должника на проработку операции по искоренению ихорника-матки, огромного подземного червя вроде Аркадии, в которой я в свое время стал хазардом. Навыки, удача, предательство парочки кидов, соблазненных его посулами, много взрывчатки и… джек-пот. Крюгер убивает матку один, закрывая свой Долг к чертовой бабушке, а затем, вальсируя и приплясывая, скрывается от разгневанных бывших товарищей в неизвестном направлении. Хороша сказка? Очень.

Но вот выбирать с пьяных глаз себе особенность — было чертовски неудачным решением.

— Вот так я и стал помесью метаморфа с биолабораторией, — вздохнув, пожал плечами мой приятель, — Купился на «физическое бессмертие», понимаешь? Ну и что, оно есть, да. Я могу стать сильнее, быстрее, прочнее, отрастить себе хоть шип, хоть крылья, но всё это… почти всё… оно меняет мой внешний вид, понимаешь? Гораздо сильнее, чем у того придурка.

— А Триады? — полюбопытствовал я, зная уже ответ на этот вопрос.

— Прогресс блокирован в связи с критическими изменениями организма, — улыбнулся кид, — Меня теперь кидом величать даже неправильно, я скорее хренова бабочка, которая из него вылупилась. Инвалидная.

— Но с всепробивающим шипом.

— Он еще и ядовитый до усрачки, так-то. Слабое утешение, скажу я тебе.

— Скажи это тем Должникам, которых ты завалил уже, дружище.

— Криггс, иди в жопу. Дай погоревать.

— Соберись, у нас проблемы, — быстро холодея от недобрых предчувствий, прервал я дурачащегося приятеля, — Я вижу дым над тем местом, где мы оставили «Аврору».

Над холмом, закрывающим от нашего взора овраг с спрятавшимся цеппелином, действительно поднимались черные струйки дыма.

Пинать и так уже агонизирующее от сумасшедшей боли существо — не самый лучший способ проявить собственную человечность, только вот я был совершенно уверен, что это существо уже было пнуто с сотню, а то и более раз. Уж больно в неудачном месте оно застряло. Так что пнул, да. И не один раз.

Гном был поперек себя шире, самым натуральным образом. Он был настолько мускулист, широк, и гротескно перевит бугрящимися венами, что его волосяной покров, необычайно густой всюду и везде, больше скрывал телесное уродство, чем пугал своим наличием. Пнув его еще раз, я внимательно оглядел торчащие из разных мест Должника белёсо-розоватые кристаллы, пронизанные натуральной сетью кровеносных сосудов. Выходя из его тела, эти дополнения пронзали стены мед.отсека «Авроры», намертво фиксируя кида. И он был еще жив.

Напарник оставленного нами в дорожной пыли эльфа. Гном-регенератор.

— Дорого и крайне ресурсозатратно, но необычайно эффективно, — сказал мне Петр Агарин, подкидывая в руке небольшой розоватый кристалл ромбической формы, — Моё личное изобретение, совершенно непригодное к использованию в чужих руках.

— Это… гм, растущий кристалл? — пощелкал я пальцем по невероятно прочной, хоть и гадкой до судорог стекляшке, уходящей из подрагивающей жертвы прямиком в стену каюты.