— Постой. Я думал, посещение библиотеки свободно, нет? Я ведь могу поискать и сам, бесплатно, не так ли?

— Ты не понял, проходчик. Пополнять знания Обсерватории — это твой долг. Как мой — давать тебе все необходимые знания.

— А с чего ты взяла, что я что-то нашёл?

— Ты первый за восемь циклов успешный друид. На третий свой рейд в Стену ты заявляешь, что дойдёшь до десятого этажа, чего ещё не сделала даже Белка. Возможные выводы: ты гений и нашёл новый путь, или ты скрытое бедствие и тебя нужно устранить.

— Хорошо, ты меня поймала, — я улыбнулся. Быть бедствием мне не очень хотелось, а в полную неадекватность особы перед собой я уже почти верил.

Неужели я один не понимаю, что смотритель Обсерватории — не в себе?

— Идём, проходчик. Я тебя слушаю.

— Совмещение магии крови и друидизма позволяет сильнее влиять на растения. Проростки насыщаются волей друида вместе с корнями. К тому же под воздействием магии можно вынудить проростки адаптироваться к.. необычному питанию.

— Вот как! Очень интересно… значит, слухи о кровавом друиде не врали. Признаю, это что-то новенькое. Прорыв в бесполезном классе… Думаю, очень скоро по твоему пути могли бы пойти многие друиды Стены, которые не хотят быть балластом.

Глаза Серой мечтательно вспыхнули.

— Значит, мой метод теперь тоже будет в свободном доступе?

— Это важно для дела проходчиков, — Серая вдруг резко приблизилась ко мне, слегка приобнимая. — Как и тебе важно оставаться гением, а не бедствием.

Серая подалась ближе, будто собиралась поцеловать, но глаза по-прежнему не выражали ничего, кроме равнодушия.

Рука девушка оказалась рядом с моей шеей, потянулась дальше и выше, мимо лица, а затем девушка вдруг вытащила с полки за моей спиной книгу.

За её спиной не было никого — комнатка, созданная из обступивших нас со всех сторон длинных книжных полок была совершенно пуста.

— Я покажу тебе магию крови, — сказала Серая сладким манящим тоном.

«Сигилы» — гласила обложка. Книга с серебряной витиеватой руной на металлической поверхности.

— С этого начинают все тауматурги. Маги крови. Твоя человеческая кровь слаба. Без сигилов работать с кровью напрямую ты не сможешь. Хотя… кровь хуорна. Хозяина леса. Возможно, конкретно на растениях твоя кровь может работать сильнее, как исключение.

Девушка отстранилась, оставив книгу у меня в руках.

— Как это происходит? У растений появляются хищные свойства? — спросила она, резко развернувшись и направившись к соседней полке, рядом с высокой лестницей.

— Кровь передаёт чувства? — спросил я.

— Хочешь проверить? — внезапно обернувшись, спросила девушка.

— Просто спросил.

— Да, это один из базовых принципов магии крови. Кровь — содержит энергию своего владельца. Это основы. Твой ответ?

Как она перескочила обратно к своему вопросу!

— Я передавал им свои чувства. Вернее, те чувства, которые испытывал бы на их месте. На Стене мало земли, но никто не показывал растениям альтернативу.

Девушка чуть подпрыгнула, взмахнула крыльями и оказалась полке внизу. Только металлическая юбка чуть приподнялась. Затем Серая нагнулась в соблазнительной позе.. при этом абсолютно механически, словно исполняющая ритуал кукла.

— Возьми. Это определённо понадобится начинающему магу крови.

Мне в руки полетел алый томик «Основы искусства тауматургии».

— Без знания основ теории ты не добьёшься успехов в своём эксперименте. Изучи хотя бы принципы её работы. С этого стоило начинать.

Девушка шагнула с лестницы вниз, давая ещё раз полюбоваться на свои ноги под поднявшейся юбкой. На случай, если я вдруг ослеп или сразу погрузился в изучение первой книги.

— Спасибо.

— Не всё, — холодно сказала она, оказавшись снова ближе, чем было нужно. — Ты спрашивал меня о совете, проходчик Арктур. Идём со мной.

Девушка развернулась и пошла прочь из комнаты библиотеки, не оборачиваясь.

Я пошёл за ней, всё больше охреневая от происходящего.

Серая открыла дверь в неприметную комнатку, которую я по началу принял за техническое помещение. На входе действительно стояла метла и швабра, но дальше была кровать и небольшой письменный стол. А над столом… да что там, все стены около стола и кровати были исписаны миллионами заметок и листиков. Шкафы, полные листов с рукописным текстом.. несколько исписанных мелким почерком свитков валялось на полу, и в центре всего — изрисованная сложными графиками доска.