Конечно, он не просто так выбирал места для встреч. Каждый раз это были тонкие намёки, которые стоило принять во внимание, если есть желание и дальше пользоваться покровительством разных структур, которые легко решают проблемы, скажем, с местными властями в любом регионе, и крайне оперативно.

Место громкой удачи наших коллег и запретное место… что ж, намёк понятен. Но делать нечего – мы уже встали на скользкую дорожку сокрытия результатов поиска. Теперь остаётся только играть до конца, уповая на то, что ни одна секретная контора не бывает всесильной и всезнающей.

– Это чистое золото, – безо всяких предисловий начал куратор, – проба четыре девятки. Как в лучших хранилищах.

– Офигеть, – Соня изобразила вежливое удивление. Я промолчал.

– Объём извлечённого – около трёхсот тонн, – продолжал куратор, – точнее определим, когда всё достанем и занесём в каталог.

Тут даже меня проняло. Я думал, ну тонна – две… а тут – триста! И что теперь с нами сделают? Поменяют правила? Или… о другом варианте думать не хотелось – мы беззащитны перед махиной, которую представлял куратор.

– Все договорённости остаются в силе, – продолжал он, глядя своими выцветшими серыми глазами куда-то в даль; вообще он выглядел удивительно неказисто для представителя такой могущественной структуры: рост ниже среднего, узкие плечи, лысина, мышиного цвета волосы… но стоило ему заговорить – внешность словно стиралась, и перед слушателем будто представала могучая сила, вроде как воплощение природной стихии, перед которой следовало приклоняться и с которой ни в коем случае нельзя спорить. Как подобные куратору это делали – понятия не имею. Наверно, их специально учат.

– Постойте… но это значит… – пробормотала Соня.

– Это значит, что при желании вы можете отойти от дел и до конца жизни вообще ничего не делать. Если, конечно, не влезете в какую-нибудь историю с мошенниками и разводилами. Но мы будем рядом, если что. Нам не выгодно, чтобы кто-то вдруг обидел таких, как вы. Наоборот – нам выгодно, чтобы вы стали легендами.

Мы с Соней переглянулись. В её взгляде было мало радости. Скорее, там был страх. Мы достаточно давно работали вместе, чтобы я мог прочитать: «Не бросай меня! Только не это. Не сейчас». И я на это ответил, так же беззвучно, уверенным взглядом: «И в мыслях не было».

– Вы сказали – при желании, – сказал я.

– Конечно, – кивнул куратор, – нам выгодно любое ваше решение. Такая удачливая пара в полях нам тоже нужна. Больше того, продолжите в том же духе, и мы предложим вам зимний контракт в южном полушарии. Там будет чуть меньше свободы, чем внутри страны. Сами понимаете, безопасность.

– Я слышал, как работают зимники, – сказал я, – и ничего не имею против.

– Вот и отлично, – куратор усмехнулся, – деньги на ваш счёт уже поступили.

– Спасибо, – кивнул я и уже собрался было уходить, радуясь, про Пермь речь так и не зашла.

Но радовался я рано.

– Вы пытались взломать паровозы, верно? – сказал куратор нейтральным тоном, всё так же глядя в даль.

Я усилием воли подавил желание взглянуть на Соню. Любое лишнее проявление эмоций сейчас могло быть фатальным.

– Да, – вздохнул я, расстроенно скривившись и стараясь не переигрывать, – пытались.

– Ясно, – кивнул куратор и снова замолчал.

– И снова будем в следующем сезоне, – идеально-спокойным голосом сказала Соня, – мы лучшие. Мы её взломаем.

– Не взломаете, – ответил куратор.

– Вы же сами сказали, что мы достойны зимнего контракта, – возразил я, добавив в голос самую капельку раздражения, – у нас достаточно опыта, чтобы не сдаваться.

– Не взломаете, потому что там взламывать нечего, – куратор неожиданно повернулся и посмотрел мне в глаза; я ощутил, как волосы шевелятся на затылке. Это было неожиданно. Казалось, он видит меня насквозь, будто рентген. Но доли секунды хватило, чтобы я взял себя в руки и продолжил игру.

Я посмотрел на Соню. Она была великолепна: в её глазах стояли самые настоящие слёзы. Я подошёл к напарнице и обнял её.

– Нас… опередили? – севшим голосом произнесла Соня.

– Похоже на то, – кивнул куратор, – но не спешите печалиться по этому поводу. На месте нашли два трупа. Причём один убит очень, скажем так, весьма экзотическим способом.

– Опять сектанты? – сообразил вставить я.

– Не совсем, – куратор покачал головой, – если только они не отрастили когти как у росомахи и бритвенно-острые клыки.