Процессия тронулась, двигаясь по центральной улице городка. Он был действительно небольшой, хоть и раскинулся на обширной площади. Уже через две минуты мы прошли криво косящихся бойцов на главной улице, что защищали её от ящеров. Ещё через минуту оказались на центральной площади. Люди выпрямляли спины и крепко сжимали оружие, давая понять, что любое неверное движение — и они без стеснения примутся за сражение вновь, готовые отправить в ад подлецов. Хрупкий и ненадёжный мир воцарился в залитом кровью оазисе посреди Пустоши.

Постепенно улицы сливались в одну, изрядно уменьшаясь в ширине, отчего процессия растянулась. Когда же я встал перед аркой во внутренний двор цитадели, откуда уже успели вынести практически всех раненных и прямо сейчас вытаскивали последних, неспособных самостоятельно ходить, колесница с Императором и его ближайшими спутниками остановилась.

Здесь же были и представители города.

— Десять из вас и десять из нас. Мы готовы отдать Калатуху, что прятался здесь всё это время. Вы же покинете взамен город. Сейчас не время воевать друг с другом. Хватит на сегодня пролитой крови, — самый миролюбивый член совета, умудрённый сединами городской управленец, безапелляционно высказал свои требования и… остался проигнорирован.

— Ты, безымянный, веди. Я и моя охрана двинемся следом. Три десятка. Ваши представители могут идти в конце.

— Мы договаривались о другом, — негромко напомнил я.

— А теперь мы меняем наше соглашение! Я и так долго терпел вашу дерзость. ВЕДИ!

Оглядев людей из числа защитников, почувствовал их желание повздорить, но один потянул за руку другого, другой — третьего, и всё-таки гордые, упрямые люди отступились ради шанса на выживание.

Вид свежих войск, в любой момент готовых вступить в схватку, охладил пыл и дал понять: шансы на победу мизерные. Да, тысячу они убили. Но и сами потеряли половину. Если сперва соотношение бойцов с разных сторон составляло примерно один к восьми, то теперь оно достигло одного к десяти или даже хуже. Не говоря уже о том, что со стороны захватчиков в первом ряду шло пушечное мясо и наёмники, а основные войска только готовились вступить в бой. Две тысячи солдат против двух-трёх сотен? И пусть сражение велось на всей территории города, не нужно иметь дара предвидения, чтобы понять, чем закончится этот день. Впрочем, если только не случится чудо.

Это чудо я и готовил.

План, созревший в моей голове, во многом зависел от сообразительности и готовности импровизировать как джинна, истинного владыки города, так и его ставленника. Вот и проверим, действительно ли один настолько мудр, а второй настолько умён.

Дверь со скрипом отворилась, и несколько десятков двинулись следом за мной.

Видимо, меня поставили первым во избежание ловушек. Наверное, таков был план у наглого завоевателя, что наконец слез со своей колесницы и начал двигать ножками.

Уже у самого входа в зал я громко крикнул:

— ВЛАДЫКА КАЛАТУХА! МЫ ПРИШЛИ, КАК Я И ОБЕЩАЛ!

Ответом мне звучала тишина, что в общем-то неплохой знак. Джинн не вылез и не спалил все мои планы.

«Что ты задумал?» — задал вопрос прямиком мне в голову дух-правитель.

Удобненько… Так действительно меньше проблем.

«Говори быстрее: этот способ общения сжирает колоссальное количество энергии!»

Я тут же собрался и, входя в подземную пещеру с озером и островом, мысленно ответил:

«Пусть говорит Калатуха. Про тебя они не знают. Пусть скажет, что яд предателя подействовал и покинуть святилище он не может — ноги отказали. На любые переговоры пусть отвечает отказом. Пусть настаивает на дуэли и ведёт себя, как неадекват в ловушке. Надо заманить их на остров. Желательно — всем скопом. Что делать дальше — ты знаешь… По дороге к нему…»

«А город? Войска у святилища. Я вижу, как развивается битва», — решил уточнить джинн.

«Просто мне нужно больше маны. Я сумею убедить людей. Нелюдей здесь больше не осталось».

«Будет тебе мана! Действуй!» — отключился Марид, и спустя несколько секунд заговорил сам «виновник» этого торжества.

— СТОЙ! Да, ты сдержал слово… Не зря я доверился тебе. Этот дурень, самопровозглашённый император с тобой?

— Бесхребетный трус! Я здесь. Выйди и покажись. Не гневи судьбу и не тяни время. Ты обречён!

— Выйти? Ох… Как я хотел выйти и сразиться с вами, ублюдками, ещё полдня назад. До начала штурма… Посмотрел бы на ваши холёные рожи, отброшенные от стен да с выпотрошенными кишками! Но возрадуйся, ничтожество! Твои слащавые речи родили предательство в рядах моих сторонников, и один глупец отравил меня. Я, конечно, успел убить предателя и его подельников, вдоволь залив землю кровью, но вот противоядия у меня не нашлось. Ох… Зачем я тебе это рассказываю, если ты и сам в курсе, ублюдок! Ещё двенадцать часов я не смогу выйти и начистить тебе морду. Но, как только ноги станут слушаться — лучше бы тебе оказаться на другом краю пустошей! — разгорячённо и уверенно, как профессиональный актёр, заявил Калатуха.

Я даже сам поверил и преисполнился, ожидая продолжения. А затем вспомнил, что кто настоящий дирижёр сей постановки.

— Эй, уважаемый… Полегче с формулировками. Я надеюсь, вы найдёте компромисс и перестанете убивать людей просто так. Человечеству это не выгодно. У нас более чем достаточно врагов.

— И это верно. Трусишка, если ты и впрямь не можешь выйти, давай договоримся. Заключим договор. Откажешься от квеста, пойдёшь ко мне в услужение, компенсируешь потери за штурм и будешь жить дальше, владея этим оазисом.